– Ваша подруга не во дворце? – удивился Степан, и тут же Айдархан приложила палец к губам. Где-то вдалеке послышались шаги, хруст платья, и наконец в дверях показалась статная моложавая дама в белом тафтяном кафтане с зелеными обшлагами под цвет видневшейся из-под него юбки, по краю которой проходила золототканая лента, или, как ее еще называют, позумент. Дама имела рыжие, гладко убранные в прическу волосы, украшенные зеленоватой шляпкой с голубым пером.
– Это Чоглокова и есть. Это она опознала жемчуга, – зашептала Айдархан. – Ее допросите, а то просто удивительно, что она здесь делает, когда Ее Величество в Братцево, она же в свите должна находиться. Только позавчера ведь уехали, и тут вдруг вернулась. А я только к подружке сбегаю, недалеко это, и сразу назад. Она меня с самого утра ждет.
– С кем это ты, Айдархан, разговариваешь? – насупив брови, поинтересовалась статс-дама, и Степан поднялся ей навстречу, чтобы тут же склониться в придворном поклоне.
– От графа Ушакова, по поводу обнаруженных вами жемчугов. – Он торопливо протянул выданный ему начальником документ.
– Везет мне сегодня на следователей. Только что с вашим коллегой по поводу этой нахалки Самохиной битый час толковала. И вот теперь эта кража. Что касается Самохиной, я это уже тому следователю сказала и вам повторю, дело это скорее амурного толка, нежели уголовного. Так Ушакову и доложите. И искать тут особо нечего. Да вот хоть Айдархан спросите, у вас ведь, милочка, с Самохиной никаких тайн? Правильно я понимаю? Вот ты при господине следователе и скажи, закончится это поганое дело честным и благородным образом или нет?
– Закончится, – выпалила девушка, зачем-то делая немецкий книксен перед статс-дамой. – Думаю, все, как вы сказали, и закончится.
– Знаешь, где теперь она?
– Не знаю! Хоть что со мной делайте, не ведаю! – залилась слезами Айдархан.
– Ладно, ступай тогда в зимний сад, скажи все это господину следователю. Шкурин мне только что доложил, утром из дома Анны Васильевны человек прибегал, говорит, беглянка на словах велела передать, мол, жива, здорова и надеется в самое ближайшее время вместе с предметом своей страсти пасть к ногам Елизаветы Петровны… Все, ступай. В зимнем саду найдешь следователя Синявского. Он желает допросить тебя по поводу Самохиной.
Айдархан снова присела и, не глядя собрав со стола платье и швейные принадлежности, выскочила из комнатки.
Вместе с Чоглоковой, минуя несколько коридоров, украшенных напольными вазами, картинами в роскошных рамах, с огромными каминами и изящной, по моде, мебелью, Степан прошел в совершенно пустую по случаю отсутствия государыни и двора приемную – просторный зал, вдоль стен которого стояли кресла на длинных позолоченных ножках, в которых в обычные приемные часы ожидали аудиенции посетители. Все кресла были драпированы под цвет гардин. Мария Семеновна направилась к стоящим подальше от окон креслам, должно быть, опасаясь сквозняков.
С удовольствием рассматривая убранство дворца, Степан невольно задавался вопросами, сколько же замечательных мастеров приложили руки к созданию этой дивной сказки: позолотчики, зеркальщики, паркетчики, обойщики, штукатуры, резчики.
А ведь все это время от времени изнашивается, приходит в негодность, приходится снова и снова вызывать всех этих незаменимых трудяг. Кто вощит узорные паркеты? Протирает цветочные гирлянды на спинках стульев и рамах картин? Когда Степан был маленьким, двоюродный брат Тимоха в шутку рассказал ему, будто бы полы во дворцах никто не метет, так как пылинки сметаются исключительно буклями париков иноземных посланников. Парики длинные, пушистые, а российской государыне кланяются низко-низко, вот и получается, что париками, в основном датского производства, так как даже в Париже до сих пор не переплюнули датских парикмахеров, а при дворе, ясное дело, нужно быть в самом лучшем, – так вот, именно этими дорогущими датскими париками при русском дворе принято полы мести. Сие, разумеется, враки, но Степан на брата за обман не гневался, а часто, оставшись один, представлял, как рьяно важные послы метут пол в аудиенц-зале.
– Беда мне с этой Самохиной, – продолжала жаловаться статс-дама, – с утра сестрица ее прибыла, я думала, здесь графиню Анну Карловну Воронцову[48] найти или Шувалову Мавру Егоровну, да, видно, придется к государыне человека посылать за разъяснениями, прилично ли оную особу при дворе принимать. Придется теперь устроить ее до поры до времени у ее же тетки. Сумела выпросить шифр для племянниц, пущай теперь хотя бы с одной из них повозится.
48
Графиня