Так настал вечер, когда силы наконец изменили Енсу Бооту. Он находился среди развалин какого–то города. Перед порталом бывшей биржи сидел большой медведь и, глядя вдаль лазоревыми бездумными глазами, тщательно облизывал свои мозолистые, трудовые лапы. Шатаясь, Енс подошел к нему и протянул жалкую, уже тронутую утренниками травку. Медведь благосклонно принял этот странный дар и положил травинку рядом с собой на замшелую плиту. Тогда Енс Боот понял, что для него наступает торжественный час.
Перед ним лежала поломанная, заржавленная вывеска. Дрожа от волнения, Енс Боот прочел:
ЕВРОПА
Вероятно, так называлось некогда какое–нибудь страховое общество или второразрядная гостиница. Но Енс Боот знал одно: это имя его возлюбленной. Он бежал и кричал:
— Европа! Европа!
Над ним был дикий рыжий закат, Вокруг него была великая пустыня.
Последний человек окликал гордую финикиянку по имени.
Енс Боот метался, полный доверху страстью и смертью, метался, как бык, метался, как бог. Наконец он упал. Теплые губы жадно прижались к земле, пахшей кислицей и полынью. Последний поцелуй! И Европа, вспомнив неистовый бег, потную волосатую шею похитившего ее быка, узнала своего возлюбленного. Она ответила на поцелуй поцелуем.
А час спустя белый лунь уже кружился над мертвым Енсом Боотом, и внезапно налетевший ветер трепал седую бороду бога.
Настала ночь. Омываемая морями, южными и северными, финикийская царевна безмятежно дремала.
Так умер последний человек Европы — Енс Боот.
Мормоны всего мира, помолитесь о грешной душе великого авантюриста! Девушки уцелевших четырех частей света, помяните в своих нежных мечтах неукротимого влюбленного!
Берлин, февраль — март 1923 г.