— Мы не умеем, — ответил одинокий голос.
И наступила тишина. Только что все кричали, перебивая друг друга, жаловались, обличали, взывали, и никакая сила не могла заставить их умолкнуть. И вот — молчат. Все как один. Не жалуются, не обличают, не взывают.
Самый Главный растерялся. А я удивился. Я ещё не видел его таким и думал, что такое попросту невозможно. Но он растерялся.
— Ну вот, — как-то беспомощно произнёс Самый Главный. — Я должен вас учить! Я и сам хотел у вас поучиться!
— А нам… ничего не будет?.. — ещё беспомощнее пролепетал кто-то и спрятался за спины соседей.
Самый Главный растерялся ещё больше. Я это видел. И, конечно же, не только я. Снова обрёл дар речи ответственный:
— Вы нас не так поняли! — заверещал он, выбираясь из лужи, в которую его загнали аборигены. — Вы просто не туда приехали! Ну что же вы: не позвонили, не предупредили… Да, имеются отдельные недостатки. У кого их нет? Зато… вместе с тем… несмотря на… Вы знаете, какую ферму мы недавно построили? Какую дорогу к ней провели? Нет, вы еще не видели такой дороги: в три слоя вымощена, чтобы так сказать… лицом… продемонстрировать опыт… К нам даже оттуда приезжали за опытом!
— Опыты на людях запрещены, — сухо молвил Самый Главный. И отвернулся, чтобы помочь аборигенам, которые поднимали опрокинутую тележку с кормом.
Подняли. Вытолкнули на дорогу. Отряхнулись. Самому Главному отряхивать было нечего: жирная грязь к нему не липла. Он только вздохнул, провожая глазами лакированную свинью, которая, не отставая, бежала за тележкой. Потом глянул на ответственного. Хлопнул в ладоши.
И ответственный исчез. Испарился вместе с сапогами.
Всю дорогу до завода Самый Главный молчал. Когда мы прошли в цех и узнали, что мой корабль, возможно, будет готов к концу месяца, хотя, возможно, и не будет, он эту новость воспринял тоже молча. Не задал своего извечного «Почему?». Только вздохнул, глядя по сторонам. Вокруг всё сверкало. Хлама в новом цехе стало больше, чем в старом, горы металла разных сортов превратились в горы стружки. Под розовым лаком этого было почти не видно. Но Самый Главный всё это видел.
— Есть отдельные недостатки… — суетился ответственный за заводские дела. — Вместе с тем… мобилизуя резервы… расшивая узкие места… внедряя достижения науки… хотя и есть отдельные недостатки…
— Есть, — отозвался кто-то. — И их больше, чем отдельных достоинств.
Самый Главный вскинул голову. Ответственный умолк, застыл на месте. Но быстро пришёл в себя. Пылающий взгляд, от которого задымилась копоть на стенах, лазером прошёлся по цеху:
— Кто сказал?! Признавайтесь, кто сказал?!
Да говоривший и не думал прятаться. Это был старый работяга в аккуратной спецовке. Ответственный бурил его взглядом, а ему не было до этого ровным счетом никакого дела: он надвинул на нос очки и склонился над станком.
Самый Главный подошёл к нему. Пожал работяге руку. Тот улыбнулся и снова принялся за дело. Самый Главный вернулся к ответственному. Ответственный часто моргал, как анализирующая машина, когда не проходит вновь полученная информация. «Виноват, — говорила его растерянная улыбка. — Не предусмотрел. Не учёл. Исправлюсь. Больше не повторится». Но когда он наконец открыл рот и перестал моргать, из него полились совсем иные речи:
— Мы не будем оглядываться на пессимистов. Мы не будем верить очернителям. Да, отдельные недостатки. Да, их больше, чем достоинств. Но! Но!! Но!!!
Он понимал, что говорит явно не то. А остановиться не мог. Только делал попытки перестроить программу на ходу:
— Но мы готовы приложить все силы! Задействовать все рычаги! Мобилизовать недомобилизованные резервы! Нас не остановит на полпути…
— Отдельные недостатки, — не слушая его, повторил Самый Главный. — Почему их больше, чем отдельных достоинств?
Сказал тихо. Но эти слова произвели грандиозный эффект.
Шум и грохот раздался одновременно со всех сторон. Я думал: падают стены. Но то падал розовый лак. Он трескался, там и тут отваливались целые куски. На их месте открывались новые цвета и оттенки. Все удивлённо крутили головами: как будто видели знакомый цех впервые. Иначе прореагировали только ответственный (он присел и закрыл голову руками) да члены комиссии (которые вообще никак не прореагировали).
Работяга, оставив станок, подошел к Самому Главному. Пожал ему руку. Сказал:
— Командир, спасибо.
— Вы меня знаете? — удивился Самый Главный.
— Мы вместе воевали против врага. Вы-то и тогда были на виду, а я — человек маленький.