— Успокойся, — оборвал его Артур и посоветовал. — Тогда иди в Русло и затаись, зациклись, как лягушатник.
— Да пошел ты… — оскалился Сашка.
— Хватит! — неожиданно рыкнул басом Дед. — Все мы жертвы прошлого… — он замолчал, прислушался.
Артур почувствовал, как содрогнулся дом и затрясся. Дребезжа, заскользила по столу посуда. Рядом с домом текла Дорога Времени…
Сашка ползал на коленях по полу, сгребая осколки посуды и остатки еды в ведро.
— Плохой знак, — угрюмо сказал Дед. — Она ни разу здесь не появлялась.
Артур представил, что где-то сидит кто-то и время от времени тычет пальцем в кнопку, отправляя Дорогу в путь…
— Плохой знак, — повторил Дед. — Фантомы-рейдеры предупреждали — бойся, дважды увидевший Дорогу. Она предвестник нового Катаклизма.
— Господи, — вылезая из-под стола, тоскливо сказал Сашка. — Этого еще нам не хватало, — он брезгливо обтер грязные ладони о штанины и спросил. — А если три раза увидеть?
— Увидишь, — пообещал Артур.
В нем крепла уверенность, кроме Дороги будет кое-что еще пострашней.
Сашка цыкнул зубом и повернулся к Деду.
— Вот ты, старый проходчик, начинал с фантомами-рейдерами. Вот объясни, кто они такие и откуда они взялись?
— Начинал с Волонтером, — ответил Дед.
— Не понял, — сказал Артур. Дед блеснул глазами.
— Первым пришел Волонтер, а уж потом фантомы-рейдеры. Нас на них вывел Волонтер.
— Но, черт возьми, откуда они пришли? — воскликнул Сашка.
Дед пожал плечами.
— Мы не спрашивали… Все мы приходящие в этом мире.
— А Волонтер? Откуда он пришел? — Сашка вцепился в Деда.
— Волонтер?.. — Дед задумался, затеребил бороду. — Отец Анастасий говорил, что Волонтер наша судьба реальная и нереальная, приходящая и уходящая.
Легкий озноб сотряс тело Артура, мелкими иглами закололо в кончиках пальцев. Пришли и ушли… Сколько же фантомы-рейдеры пробыли с нами? Год? Сто? Иногда кажется, что кроме катаклизма ничего в мире не было, и тянется он вечность. Боже мой, но я же помню, как все это началось. Взбесившееся солнце, восходящее, не успев закатиться; зыбкое марево, поглощающее города, падающая тьма и безлюдье. И он — аспирант, вместо шариковой ручки в руках — наперевес «Стронг», девятикилограммовая вороненая железка… мерзнущий мир под хмурым небом, а в сотне шагов — граница и нежная ласковая голубизна небосвода… и злоба, и ненависть ко всему…
— …не всем это дано, — положив кулаки на колени, говорил Дед. — Им жить в Руслах, а нам нести свой крест во имя ихнего будущего. Придет время, и мы пройдем по Руслу Прошлого…
— С огнем и верой, — усмехнулся Сашка…
Дед вскочил с лавки.
— Да, с огнем и верой…
— Ну, разумеется, — ехидно заметил Сашка. — Только ты забыл… — И он ткнул пальцем вверх.
— Действительно, — поддержал Сашку Артур. — Силы не равны. С одной стороны — мы, жалкая горстка, с другой — катаклизм, со своей мощью.
— Мы прорвемся в искомое Русло и скорректируем будущее, — упрямо продолжал Дед.
— Да ты что! — яростно вскричал Сашка. — Искомое Русло… десант… кто даст гарантию, что мы дойдем? Ты же видишь, нас обложили. — Он перевел дыхание и уже тише сказал: — Я устал, Дед. Я устал от гонок по Руслам со всей этой стрельбой, засадами. Зачем мне все это? Я спрашиваю — ну, зачем?
Дед угрюмо посмотрел на Сашку и молча вышел, хлопнув дверью.
— Можно было и без психа, — недовольно сказал Артур.
Он прекрасно понимал, что Сашка в чем-то прав. Все они устали. Устали от непонятного и необъяснимого. Абордажники охотятся по Руслам за женщинами и детьми. Проходчики преследуют абордажников. Зачем абордажникам женщины и дети, и куда они их перебрасывают? Мы же, следуя благородной цели, отбиваем женщин и детей и возвращаем в Русло. А что, если и у абордажников тоже благородная цель? Все запутано, покрыто тайной. И над всем этим — катаклизм…
В дверь протиснулся боком Дед с длинным свертком в мешковине…
Сашка вил круги вокруг восседавшего на лавке Деда, не сводя глаз с блестевшего смазкой ручного пулемета.
— Давай меняться, — приставал он к Деду. — На кой черт тебе эта старая хреновина? Возьми лучше мой «Стронг».
Дед мотал головой и отпихивал Сашку, пытающегося сцапать пулемет.
— Не тронь, — гудел он. — Не нужен мне «Стронг». — Да отойди ты! — наконец прикрикнул он.
Сашка обиделся, отошел к окну. Дед тряпкой осторожно стал обтирать от смазки пулемет.