— Чего же ты боялся?
— Как чего? Приходили, танцы играть просят. Сейчас начнут собираться.
— Знал бы ты, как меня напугали около лесопилки!
— Кто?
— Знаешь, кого я встретил? Сынка Ярмолинского, с хуторов.
Кузнец ухватил портного за плечи.
— Не может быть! Он тут?
— Правду говорю. Сказал, что втроем они на лесопилке зимуют... А если кому-нибудь скажу про эго — голову свернет.
— Кто же с ним еще? Не сказал?
— Лихо его знает! Может, и сказал, да только испугался я, как черт ладана, может, чего и недослышал. Да и неохота мне всякую пакость слушать. Того и гляди в беду попадешь, ну их в омут с головой!
— Кого?
— Да всех этих Ярмолинских... Он сказал, что их там трое.
— Что же ты думаешь, правду он тебе станет говорить? — Кузнец даже стал трясти портного. — Расскажи все, как было.
Портной охотно рассказал обо всем и даже представил в лицах свой разговор с Ярмолинским. Кузнец выслушал и зашептал:
— Экий ты недогадливый! Пораскинь умом. Если бы все было так, то зачем он стал бы перед тобой исповедоваться?
— И то сказать, — согласился портной, — я же ему ни сват, ни брат.
— Если он сказал, что их трое, значит их там больше. Если сказал, что зимовать собираются, — значит, зимовать не будут.
— Стало быть, и мне ничего плохого не сделают! Зря только грозился...
Кузнец рассмеялся, потом стал рассуждать:
— Если он так открыто говорил, значит, вряд ли они и до нынешней ночи останутся. Он спрашивал, нет ли в Тетеревцах красноармейцев? Это надо так понять... Через Тетеревцы пролегает самая глухая лесистая дорога на запад, там кончается местность, занятая большевиками. Вот туда-то им и нужно податься. Они спасаются, эти остатки, их целая банда была! Ходили же слухи, что они в нашу сторону кинулись после того, как на отряд Назаревского напоролись, а тот их чуть ли не всех из пулемета перестрелял. Коновод ихний, Скуратович, жив остался, его на зиму сюда, в болотистые леса загнали. Вот он, наверное, где-нибудь здесь и на запад хочет проскочить. Экой ты, братец, тяжелодум! — Кузнец, весь дрожа от волнения, сжимал плечо портного.— За Тетеревцами, в Мотылевщине, красноармейцы стоят. Беги скорее туда и скажи!
— Как же я, братец ты мой, в такое дело вмешиваться стану. Ведь они мне отомстят. Пускай уж они, с божьей помощью, сами к большевикам в руки попадут, гады этакие.
— Чтоб ты сгорел, такой человек! Ладно! Я сяду на лошадь, домчусь и тут же обратно. А ты иди ко мне. Сейчас соберутся, так ты, чтоб никто ничего не подумал, один играй, пока я вернусь.
— Разве мне твою скрипку взять?
— Бери, бери! Оно, пожалуй, и лучше, что ты здесь останешься. А вдруг кто-нибудь из них под окошко придет... Увидит, что ты дома, спешить не станут.
Кузнец толкнул портного в сени, а сам сел на лошадь, для вида перекинул через плечо связанные проволокой вилы и долота (якобы на продажу) и медленно отъехал от дома. Миновав греблю, он пустил лошадь рысью.
Через два часа он вернулся и застал у себя в хате танцы в полном разгаре (портной обливался потом, стараясь не сбиться с ритма). Кузнец взял скрипку и стал наяривать польку. Танцевали, однако, вяло. Девушкам не хватало кавалеров. На вечеринке были одни подростки, которых в армию еще не брали. Танцоры они были не слишком опытные.
Минут через десять после того, как кузнец взялся за скрипку, отворились двери и в дом вошли два парня. Девушки их узнали: третьего дня они приходили сюда танцевать и говорили, что ночуют в Тетеревцах, что их, стало быть, гонят в армию.
— Вы все еще здесь? — спросил кто-то.
— А что ж, с нами теперь не спешат. Война окончена, скоро армию и вовсе распускать будут.
Через минуту оба парня уже кружились в танце с самыми красивыми девушками. Это были «настоящие парни», ловкие танцоры, не то что «наши замухрышки»,— так, наверное, подумала не одна девушка, глядя на незнакомцев.
Один из них попросил свою девушку подождать, пока он скинет ватник, потому что «жарко танцевать». Он подошел к кузнецу и, снимая куртку, незаметно шепнул ему что-то на ухо. Через несколько минут кузнец объявил перерыв и шепнул портному:
— Выйдем в сени, я тебе кое-что скажу.
В сенях кузнец зажег спичку, и портной увидел на скамье человек пять с винтовками. Один из них поднялся и сказал перепуганному портному:
— Ведите нас к лесопилке.
— Ты не по дороге веди, а Бортевским леском, где выход на тетеревскую тропинку, — сказал кузнец и обратился к одному из пришедших: — Я вас расставлю на выходах. — И выскочил из сеней. На дворе портной увидал много красноармейцев. Они прятались по темным углам. Портной видел, как кузнец запер двери снаружи, чтобы никто не мог выйти из хаты, и слыхал, как он толковал одному из красноармейцев, очевидно старшему: