— Как свалился? Доска пошла вниз, как же я мог удержаться?
— А как доска могла пойти вниз? Она ведь лежала на перекладине?
— Говорили, что сама перекладина пошла одним концом вниз. Но мне тогда не до того было, чтобы смотреть...
— Перекладина была прибита. Она должна была держаться крепко.
— Да вот же не удержалась.
— Когда начали осматривать, то увидали, что кто-то вытащил гвоздь, только ржавая дыра от гвоздя осталась. Может быть, кто-нибудь зуб на тебя имел и нарочно так подстроил?
— А за что на меня злиться? Я, кажется, никому ничего плохого не сделал.
— Может быть, ты кому-нибудь мешаешь?
— Да нет как будто. Ни на чьей дороге не стою.
— А ведь вот Наумысник твою хату развалил. Почему бы это?
— Может быть, случайно так вышло. Я этого Наумысника не знаю, и он меня не знает. Что ему моя хата? Я-то, признаться, на него сначала злился, и даже очень. А потом решил — чего эту хибару жалеть? Сидел бы в этой трухлятине до сих пор, а теперь, сам знаешь, квартира у меня как полагается.
— А ты Наумысника видел когда-нибудь?
— Нет, никогда не видал.
— А лазил он как раз в то время, когда тебя там не было.
— Скажи, пожалуйста! Будто нарочно время выбирал.
— Вот видишь. А потом он работал на том самом углу, где раньше работал ты.
Портной рассмеялся:
— Так разве это может быть? Станет он меня с лесов скидывать, чтобы самому на мое место встать? На что это ему, когда здесь какой хочешь работы полно везде и всюду!
— Может быть, и так. Мы, понимаешь, стараемся узнать, кто это с тобой так поступил... Хорошо еще, легко отделался. -
— Известно. Могло быть хуже.
— Ты как насчет работы думаешь?
— Думаю, завтра. Как там с кладкой кирпича? Ecть еще?
— Сколько хочешь.
— Завтра пойду,
— А вечером приходи ко мне, чай будем пить.
— Обязательно приду. Что мне целый вечер делать!
Портному и в самом деле не сиделось дома, его тянуло к людям, он неохотно оставался один. На следующий день, придя с работы, он часа два отдыхал, наслаждаясь чистотой своей постели, а за полчаса до захода солнца пошел к Нестеровичу чай пить.
Нестерович давно уже ждал его и был не один. Встретив в этот день Наумысника, он сказал ему:
— Зайди под вечер; если хочешь, дам справку. Правда, конечно, дочку надо учить.
Наумысник не поверил в искренность этих слов и некоторое время раздумывал, что ответить и как поступить. Он чувствовал свой промах: из-за этой справки на него поглядывали косо, подозревая за ней что-то другое. Лучше было бы справки не брать, да и тогда не следовало говорить о ней. Но сейчас не взять ее тоже нельзя: странным покажется такой неожиданный поворот. А, с другой стороны, справку все-таки стоит иметь. «Посмотрим, как там будет. Разговор покажет. Сходить к нему, во всяком случае, нужно, чтобы ничего не думали».
И Наумысник сказал:
— Я, признаться, передумал. И правда, разве дочка не может одна поехать учиться? Буду работать, мне тут неплохо.
Это было сказано так спокойно и рассудительно, что совсем сбило с толку Нестеровича. «Может, он и в самом деле правду говорил? Однако же пускай зайдет».
На столе стоял чай. Наумысник медленно помешивал ложечкой в стакане, он был совершенно спокоен. Нестерович пил чай и в промежутках между одним глотком и другим писал справку. Несколько раз и вовсе бросал писать и, не торопясь, пил чай. О том, что портной вернулся из больницы, Наумысник еще не знал. Творицкая, как и все это время, была далеко отсюда. А самому ему уже недолго оставалось тут быть — еще месяц или в крайнем случае два, к тому времени окончится назначенный ему срок. А тогда у него и без Нестеровича будет любая справка, какую он сам пожелает. Сейчас, когда уже приближалось назначенное время и все у него шло хорошо, Наумысник не сомневался, что удирать ему никуда не придется, что все обойдется благополучно. Бывали, конечно, тревожные моменты, но в последнее время довольно редко.
— Так давать тебе справку или нет? Может быть, не надо?
— Может быть, и не надо. Останусь тут, и ладно.
«Так спокойно говорит; может, все это чепуха, что я о нем думаю?»
Смеркалось. Вошел портной.
Возле окна стоял большой шкаф. Он заслонял свет, и до самых дверей тянулась от него полоса тени. Самое же окно было еще все в отсветах заката. Этот контраст еще больше сгущал сумрак у дверей. Так что прошло несколько минут, пока Наумысник узнал портного, который тем временем тщательно вытирал сапоги о соломенную подстилку у входа.
— Здорово, здорово! — сказал Нестерович. — Кстати пришел: может быть, подпишешь справку за секретаря? Ты, как ударник строительства, имеешь право подписать.