Он приглядывался и прислушивался ко всему, что делалось на строительстве. А по ходу строительства он мог многое предвидеть. Так, например, недели за три он предусмотрел, что вскоре потребуется новая партия рабочих, человек сто: в то время как работа продолжалась, началась постройка новых двух домов, и все свободные каменщики оказались там. Между тем еще не начата была внутренняя отделка корпусов станции и жилых домов. Здание станции надо было подготовить к установке машин. Требовались монтеры и механики. А с осени предполагалось начать постройку второй очереди электростанции.
И действительно, через месяц после того, как портной узнал в Наумыснике прежнего Степуржинского, Нестерович начал набирать новых рабочих. Вместе с другими на работу нанялся некий человек неопределенной внешности с документами крестьянина-единоличника в прошлом, а затем монтера в одном глухом городке, отсюда не очень далеком, но и не близком. В таком же примерно расстоянии отсюда находилось и село, в котором человек этот крестьянствовал. Людей с такими документами приходило и нанималось много. Да и видом своим человек был таков, что ничьего внимания не привлекал. Он казался работящим, простым, несколько, пожалуй, неопрятным: конечно, человек привык к труду, родился и жил, быть может, в темноте, культура прививалась к нему нелегко. Работает он добросовестно, к любой работе способен, а наработавшись, любит поспать. Заработанных денег на ветер не бросает, покупает только то, без чего никак обойтись нельзя. Сколько ему лет — сразу не скажешь. Хорошо приглядевшись, можно заметить, что это человек средних лет, а, впрочем, может быть, он и моложе. Как бы там ни было, он вместе со всеми стал на работу и скромно трудился, подготовляя помещение электростанции к установке машин. Людей здесь работало много, и он ничем не отличался от других. Во время перерыва и после работы он обычно некоторое время сидит, бывало, на кирпичах либо на бревнах с самокруткой в зубах и приглядывается к окружающим его людям. Многие проводили свой короткий досуг так же, но у большинства это не было установившейся привычкой: сегодня посидит, завтра — нет. А этот сидел почти каждый день.
Приглядываясь таким образом к окружающим, человек этот однажды заметил Наумысника. Тот только что спустился с лесов. Человек кашлянул, и Наумысник оглянулся. От не лишенного наблюдательности глаза не могло бы ускользнуть, что по лицу Наумысника пробежала радостная улыбка. Однако это было лишь в первый момент. Лицо его тут же приняло обычное выражение. Он пошел своим путем. А человек спокойно докурил самокрутку, повел плечами, зевнул и отправился в барак, в котором ночевал. На следующий день Наумысник снова проходил здесь и снова увидел этого человека. Он все так же сидел на кирпичах вместе с другими и курил. А еще через день Наумысник сам подсел к нему. Рабочие курили, собирались — кто на речку мыться, кто — читать газеты, а кто — в клуб смотреть очередную постановку драмкружка. Наумысник выкурил папиросу, почесал затылок, потер рукавом лоб, громко зевнул: ох-о-хе-хе! Собираясь идти к себе, глядя под ноги, спросил без всякого интереса:
— Издалека, человече?
— Из-под Прокудовичей.
— Далеко.
— А сами?
Наумысник назвал местность. Оба помолчали. Наумысник плюнул себе под ноги и сказал, ковыряя в ухе:
— В Прокудовичи с нашей стороны девка была замуж выдана.
— За кого это? Может, я знаю?
— А черт его!.. Я и сам не знаю. Цыбулевич какой-то, кажется.
— Может быть, Цыбульский? В нашей стороне несколько Цыбульских есть.
— А может, и Цыбульский. Какая разница...
— Цыбульский — у меня даже дядька есть, матери брат. А по отцу-то я Черпакевич.
— Скажи пожалуйста! Ха-ха!
Было ясно, что Наумысник смеется над неотесанным дурнем, который зачем-то дядьку своего приплел и сам отрекомендовался. Какой черт спрашивал его об этом? На следующий день, идя с работы, Наумысник на том же месте повстречался со своим новым знакомым. Он остановился, прикурил у него и, улучив минутку, шепнул:
— Ко мне в хату нельзя, знают, что я Степуржинский.
— Сукин ты сын, коли так! — отвечал тот. — Выдержки у тебя не хватило...
— Я уже второй год каждый выходной день на охоту хожу. К этому привыкли. Завтра — выходной. Будь в ольшанике.