Из всех этих мыслей в голове, я вычленил только одну, но самую главную: мне нужно вниз в бомбоубежище. Не соврала поганая машина. Припасы есть, никаких сомнений. Остался только один вопрос: сохранилось ли все до наших дней? Впрочем, я уже мало задумывался на эту тему, собрав всю волю в кулак, устремился вниз, на поиски входа в подвал.
Долго искать не пришлось; нарисованные на стенах стрелки красноречиво указывали направление, ведя, словно за руку. Чего-чего, а заблудиться я уже не боялся.
Преодолев жалкие сто метров, отделявшие от возможного спасения, со скоростью больной черепахи, очутился под лестницей, где в полумраке притаилась малозаметная дверь, ведущая в подвал. Толкнул ее от себя рукой: к счастью она оказалась не запертой, в противном случае, бороться с ней ее уже не оставалось сил, и пришлось бы умирать прямо здесь.
За дверью меня встретила полная темнота — и это была еще одна, достаточно серьезная проблема; впереди могло поджидать все что угодно, начиная с крутой лестницы ведущей вниз и заканчивая неожиданной засадой, устроенной теперешними хозяевами подвала. Сломать себе шею, или опять получить железом по затылку — не входило в мои планы, поэтому я притормозил дальнейшее развитие событий и крепко задумался, где взять свет?
Как бы я не ломал голову — проблема все равно оставалась нерешенной. В кабинетах, что оставались наверху, мне не удалось найти никакого источника огня, не говоря уже о работающих фонариках. Оставался только один вариант — обратиться к системе безопасности.
— Эй, — негромко позвал я. — Ты все еще здесь?
Молчание.
— Эй! — снова позвал я.
На этот раз я услышал отзыв, словно заспанный голос сказал:
— Здесь я. Слушаю.
Ненормальная всё-таки машина, как бы опять не обиделась. Стараясь придать голосу вежливую нотку спросил:
— В здании существует аварийное освещение?
Над ухом раздался ставший уже родным голос:
— Да, но система аварийного электропитания сильно истощена.
— По тебе не скажешь, — вырвалось у меня.
— А при чём тут я? У меня другие источники, — Поучительно парировал собеседник, вновь наводя на мысль, что это: не просто машина, или непростая машина? Я запутался, отбросил ненужное словоблудие прочь, и перешёл к насущному, спросив:
— Разве нельзя использовать твой источник питания?
— Нет. У меня автономное питание. И я чувствую, что мой аккумулятор значительно потерял в ёмкости.
— И столько лет ты функционируешь на одном аккумуляторе? — не мог удержаться, чтобы не спросить.
— Дурацкий вопрос.
Трудно не согласится, тем более что задавать дурацкие вопросы мой исключительный конёк, однако проблему необходимо было решать и как можно быстрее, а помочь мне в этом мог только лишь сумасшедший электронный агрегат, поэтому я постарался его уговорить.
— Мне нужно попасть в бомбоубежище.
— Зачем?
— Только там есть шанс на спасение. Я сильно ослаб от жажды и голода, и не протяну и нескольких дней. — Стал я призывать к чувству сострадания машину. И вдруг обнаружил неожиданный отклик.
— Понимаю, — произнес голос. — Дезактивирую систему запирания дверей. Включаю аварийное освещение…
Где-то в глубинах подвала загудело, затем раздался глухой металлический скрежет, и, я увидел, как в открытом проеме двери загорелась одинокая тусклая лампочка. Впрочем, и ее света хватало для того, чтобы без особых проблем преодолеть отрезок до входа в убежище.
Путь к спасению был открыт.
— Спасибо, — произнес я, обращаясь к полумраку за спиной и, шагнул за порог.
— Arrivederci Roma! — Услышал в ответ.
Странная машина!
Ой, странная!
А в голове заиграла когда-то популярная мелодия — Renato Rascel(я). Привиделась девушка с гитарой, и прозвучали те же, что я слышал раньше благозвучные слова:
— Прощай Рим. Прощай далёкий Рим.
И какая-то старуха в драной пуховой накидке повела меня затенёнными путями прочь. И мелодия ударяла мне в спину как больной октябрьский сквозняк, и нигде не мог я от неё укрыться.
Старуха принуждала.
И я поддался её уговорам.
Глава 5
Я пробирался на свет лампы, словно обезумевший мотылек; спотыкаясь в полумраке, ругаясь, на чем свет стоит, двигаясь к цели.
Но старания были не напрасны — вскоре вожделенная бронированная дверь предстала моему взору. Она была приоткрыта сантиметров на десять и, через эту щель проливался холодный синий свет.
Осторожно отодвинув тяжелую дверь в сторону, (это стоило определённых усилий, что в моём положении означало очень и очень больших усилий), я проник внутрь бомбоубежища.
Здесь все сохранилось в первозданном виде. Я бы даже сказал в прекрасном. Редкая удача для искателя.
Уже на входе меня встретили длинные ряды стеллажей, где рядками были уложены средства индивидуальной защиты в виде противогазов, костюмов радиационной, химической и бактериологической защиты, и многочисленных респираторов, упакованных в выцветшие картонные коробки. Но мне было не до них, и я двинулся дальше на поиски съестных припасов.
Огромные помещения, с рядами длинных деревянных скамеек, на которых по замыслу планировщиков люди должны были пережидать начало конца; бредовая картина апокалиптического будущего, одним из персонажей которой я сам и являлся, внушали трепетный страх. Я как можно быстрее миновал их, и вскоре очутился в заветной комнате, заставленной ящиками различных размеров. В полумраке помещения разглядеть, что на них написано было затруднительно, поэтому, открыв первый попавшийся, достал пакет с непонятным содержимым. Поднеся его ближе к свету, принялся изучать надписи на этикетках, содержащих непонятную для меня информацию. Главное, что я понял — все это съедобно и даже калорийно, (объяснил бы кто, что это значит?)
В следующем ящике, обнаружил знакомые пакеты из непрозрачного полиэтилена с водой. Я взял один убедился, что так оно и есть. Надпись на пакете гласила:
ВОДА ПИТЬЕВАЯ 500 мл.
Я схватил один из них и, сорвав фиксирующие кольцо на дозаторе, принялся жадно вливать в себя долгожданную влагу. Вода, отдающая пластиком и потому совершенно безвкусная, текла по лицу, одежде, бесполезно омывая бетонный пол, но, в тот момент я не обращал внимания на такие пустяки: слишком долгим был путь к наслаждению.
Когда утолил первую жажду, вернулась способность трезво осмысливать происходящее. Аккуратно допив остатки жидкости из пакета, я огляделся.
То были сказочные сокровища Сезама.
Судьба и впрямь подкинула царский подарок: при желании, тут можно было провести всю жизнь, ни в чем не нуждаясь. Но, теперь у меня были другие планы. Хотя, сперва наперво, надо как следует закусить, а уже после строить планы и уж тем более воплощать их в жизнь.
Я сел на ближайшую лавку и обложившись коробками банками и пакетами, принялся основательно набивать брюхо, стараясь не о чём другом не думать. Впрочем, это было как раз нетрудно.
Но как не одурманивает голод, как отупляет жажда, я не мог не заметить что неожиданный и такой своевременный сюрприз, поджидавший меня позапрошлым вечером в бетонном павильоне, своё происхождение имеет, несомненно, из этого бомбоубежища. Кто-то бывает здесь, кто-то всем этим пользуется и этот кто-то по одной ему ведомой причине решил побеспокоиться обо мне. Почему вдруг?
Этот факт настораживал, но в, то, же время внушал определённую надежду, что этот кто-то кем бы он, ни был, не станет нападать исподтишка иначе, зачем было продлять мне жизнь, когда проще было просто пройти мимо и не пачкать своих рук. Факт, заслуживающий внимания.
Вдоволь насытившись, я почувствовал себя намного лучше. Я отяжелел, приятная истома разлилась по всему телу, стало клонить в сон. Откинувшись спиной к стеллажу, уставленному коробками с тушенкой, закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Сон был недолгим, но на удивление глубоким. Через полчаса я резко без предисловий распахнул глаза и бодрячком поднялся со скамейки.