Плоть прохрустела, с кровоспуска потекло мне на грудь.
Оставив нож в ране, я успел выхватить из разгрузки пистолет и выставить его перед собой. Монстр плотно улёгся грудью на дуло пистолета, едва не свернув мне кисть руки. Сдвинув курок в сторону, и вернув его в прежнее положение, привёл оружие в боевую готовность. Зубы вцепились в мою ключицу, я взвыл от боли и не услышал выстрела.
Раздавшийся дикий рев сразу стих.
Я не понял, кто взревел я или нападавший. Ключица болела. Монстр затих он лежал, уткнувшись в меня носом и казалось просто уснул, прикорнув на моём плече.
Я замер ожидая сопротивления, но нечто, придавившее своим немалым весом, лежало без движения. И отчаянно смердело. Я боялся, что меня стошнит от этого сладковатого, всепроникающего запаха разложения.
С трудом скинув тушу с себя, сдерживая рвотные позывы, вытащил из кармана фонарик — жучок, заработал кистью, производя динамо-машиной слабое электричество.
Увиденное в тусклом свете слабой лампочки не особо вдохновило: полуразложившийся труп, то ли человека, то ли примата, с разорванной выстрелом грудной клеткой мутировавшего до неузнаваемости, смотрел на меня налитыми кровью «шарами». Назвать их глазами язык бы не повернулся. При виде меркой падали, все же не сдержался, и желудок вывернуло наизнанку. Всякое в жизни повидал, но такое — в первый раз.
Когда стало немного легче, еще раз, зажимая нос, осмотрел труп. Не хотелось верить, что передо мной наличествовали останки человеческого тела, но полуистлевшие остатки одежды, лохмотьями свисавшие с тела, говорили об обратном. Смущали только его размеры: по сравнению с ним я был мелким дохляком, дышащим под мышку. Впрочем, это можно было списать на действие радиации.
Заляпанный потрохами я выбрался из ямы, и обнаружил, что солнце вот-вот покажется из-за горизонта. Край неба посветлел. Наступал новый день и, стоило подыскать убежище, где можно было спокойно провести время, отдохнуть, и дожидаться наступления сумерек. Ночь пролетела незаметно, а без детектора радиации (единственное, чего я при всём своём упорстве не смог найти в арсенале бомбоубежища), продолжать путь я не рискнул.
Подходящий подвал нашел без проблем в одном из ближайших домов.
Убежище было достаточно глубоким и прохладным, с единственным входом. Контролировать который, не составляло особого труда, и самое главное с сохранившийся дверью, которую можно было закрыть и подпереть изнутри. Спокойный сон был гарантирован.
Проделав все необходимые приготовления, я выбрал место для сна, почистил одежду и, перекусив тушёнкой, и запив водой из пакета, устроился на отдых.
После пережитых событий усыпалось с трудом, от резкого выброса адреналина до сих пор потряхивало. В голове, словно навязчивая мелодия крутилась мысль о странностях, творящихся в центре города: на окраинах ничего подобного не происходило, да и о суперкомпьютерах (да ещё таких рассудительных), охраняющих здания никто никогда слыхом не слыхивал, хотя вылазки вглубь предпринимались не однократно. И мой новый «вонючий друг», (так назвал для себя напавшую тварь), никогда не встречался егерским патрулям, исходившим почти весь город. Загадка за загадкой. Всё это складывалось в нечто непонятное, вернее не во что конкретное не складывалось.
Уже засыпая, я, почему то, пришел к мысли, что поэтапное разрешение этих тайн приоткроет завесу моего происхождения.
Глава 6
Дождавшись вечера, я вышел из подвала.
Осмотрелся, поправил на ремне автомат и решительно двинулся вперёд, намереваясь к исходу ночи быть в пункте назначения. Не самое приятное времяпровождения бродить по развалинам в ожидании очередного нападения, но, вопреки ожиданиям, добрался без особых проблем; не считая пары растраченных попусту патронов — и все из-за расшатанных в последнее время нервов. Или всё-таки кто-то продолжал следить за мной? И патроны не были выпущены впустую?
Ранним утром, когда солнце еще спало в своей постели за далеким горизонтом, достиг знакомых кварталов. Здесь уже чувствовалось присутствие разумной жизни: указатели на домах, намалеванные тусклой краской не позволяли потеряться — вернее, каждый заблудившийся не смог бы отвертеться, что попал сюда случайно; праздношатающихся туда-сюда проныр, желающих поживиться за счет общины, всегда было предостаточно. Будучи представителем власти, перевидал не одну сотню подобных типов. И если бы не моё внушительное снаряжение в данный момент я запросто, мог бы стать их добычей.
Но пока в мои планы не входило неожиданное появление в родных местах. Я свернул в сторону, сделав крюк: за утерю имущества по головке еще ни кого не погладили. И меня точно не встретят с распростертыми объятиями. Но продолжать поиски напавших на меня людей, в изученных районах гораздо легче и безопаснее. Это и привело меня сюда. Стоило пройти пару кварталов, и я увидел знакомую водонапорную башню, возвышавшуюся на окраине города, словно одинокий перст, указующий в небеса. Для меня она всегда являлась неким символом, знаком из прошлого, смысла которого я не постиг до сих пор, несмотря на многие часы, проведенные на её верхушке в созерцании звезд в поисках этого потаённого смысла.
К сожалению, мой путь лежал немного западнее тех мест, которые можно было назвать родными. Предстояло обогнуть опасные районы города по дуге, и добраться до его северо-западной оконечности, где по расчетам находилась одна из общин, пригревших «гадюку на своей груди» — банду грабителей, посмевших посягнуть на собственность ГГО. Посмевших напасть на егеря — представителя власти. Бросивших мне вызов, бросивших вызов всей системе.
Решил, не теряя времени идти при свете дня, зная где, и как можно было скрыться от солнечных лучей. Топать предстояло километров десять — двенадцать, поэтому для начала следовало сделать короткий привал, чтобы, немного подкрепиться и, набравшись сил, без всяких задних мыслей двигать далее. Свернул в один из знакомых закоулков: тут можно было спокойно отдохнуть, в расчёте на то, что никто не побеспокоит моего уединения.
Знакомый подъезд двухэтажного дома, с окнами, выходящими на улицу — идеальное место для раннего завтрака: спокойная трапеза плюс наблюдение за подступами — залог хорошего начала дня. При мыслях о еде в животе предательски заурчало. Я даже немного испугался — если в радиусе сотни метров есть живые существа, этот звук мог выдать меня с потрохами. Вспомнив о потрохах, я невольно поёжился. У той твари потроха были скользкие и почему-то сухие как вяленный рыбий пузырь.
Поднявшись по лестнице, очутился в небольшой комнатушке. За последние годы, странствуя по окрестностям города с различными заданиями, я не раз останавливался в этом месте, чтобы передохнуть и переждать солнечную активность. Иногда проводил здесь несколько суток подряд, пережидая редкие, но страшные по своей силе ураганы и не редкие, но не менее страшные солнечные бури.
Я всегда испытывал к своему излюбленному убежищу некое чувство привязанности. Сейчас оно захлестнуло меня с новой силой, вместе с волной воспоминаний, приятных и не очень. Может быть, именно эту комнатушку, я мог с полной уверенностью назвать своим домом? Я огляделся не очень-то приглядное место.
Ну да мне выбирать не приходиться.
Сквозь щели в ставнях пробивался утренний свет. Я плотно прикрыл дверь и занялся нехитрыми приготовлениями к обеду. Когда насытился, решил полежать на куче старого тряпья: скакать по развалинам на полный желудок не благодарное занятие. После еды тело тяжелеет, снижается внимание и координация. Лучше, если есть возможность немного отдохнуть. Приняв горизонтальное положение, блаженно вытянулся и смежил глаза. В голове и шее мягко потянуло, на веки точно легли чьи-то тяжелые и мягкие одновременно ладони. Дыхание замедлилось и незаметно для себя, я провалился в глубокий безмятежный наполненный красками сон.
Я увидел широкую предвечернюю набережную какой-то реки, ограждённую высоким кованым парапетом. По выложенной узорной плиткой дорожке прогуливались парочки. Сгущались тёплые летние сумерки. Фонари вдоль дорожки тускло горели, было, похоже, что они щурятся в неподвижном воздухе, пытаясь, как следует рассмотреть заваливающееся за линию горизонта ласковое солнце и запомнить его таким на короткую июньскую ночь. На мне были лёгкая гавайская рубашка льняные брюки и бежевые с сеточкой туфли.