- Светлячок, ты не считаешь, будет символично умереть от своего же дара, а? - между тем рассуждает безумный маньяк, а в следующее мгновение я чувствую в районе живота скручивающую мышцы боль, которую приносит его рука с моим светом на кончиках пальцев. Если бы Бо была жива, после такого разряда не осталось бы даже ее... Так не должно быть...моя сила не должна нести людям боли!
Когда ощущения становятся невыносимыми, и я, не выдержав, кричу во всю силу легких, мужчина, вдруг отнимая руку от моей плоти, удовлетворенно кивает сам себе:
- Точно, именно так мы и сделаем. Я назову этот шедевр "крылья, созданные светом"! - он на минуту отходит от меня, удаляясь к столу, на котором что-то начинает звенеть. Инструменты, приходит в голову мысль. Медицинские инструменты...
Крылья - это визитная карточка Ангела. Крылья он рисует острым ножом на разных частях тела своих жертв: пояснице, груди, даже бедрах и ягодицах. А мне, похоже, решил оставить прощальный подарок на животе. Там, где совсем недавно билось сердечко моей девочки. Да, это и правда было бы символично - выжженные крылья на месте умершей жизни. Похоже, Ангел не осознает того, что сотворил со мной: темнота, что захватывет сознание, есть не что иное, как вестник перерождения. И пока мужчина ковыряется, очищая, похоже, руки от моей крови, я понимаю, что меня снова наполняет энергия - только на этот раз совершенно противоположного качества. Я не могу напрямую воздействовать на него? Что ж, есть множество других способов убить человека...
Когда незнакомец, направляясь ко мне с уже сверкающим на обеих ладонях светом, поворачивается к своему столу спиной, я внезапно начинаю чувствовать все находящиеся там предметы. Я словно ощупываю их своим сознанием. Вот...вот то, что мне нужно. Скальпель стремительно летит к своей жертве и входит со всей силы, которую я ему сообщаю, куда-то в район почки. Сдавленно охнув, мужчина падает на одно колено, но мне этого мало, мне нужно его обездвижить, и я силой мысли поворачиваю нож в пояснице несколько раз, вызывая уже мужской крик. Нравилось мучить меня? Получи теперь своим же оружием!
Каким-то образом маньяку удается ухватиться за ножку стола, на котором я лежу привязанной, и он начинает подниматься, цепляясь за нее обеими руками. Нет. Я понимаю, что этого допустить нельзя. И тьма внутри полностью на моей стороне. Уничтожить. Все здесь уничтожить! Бо уже не вернуть. Я тоже больше не хочу жить. Я хочу к Бо...
Эта новая сила, словно жидкий огонь, вырывается изнутри, не причиняя, тем не менее, никакого дополнительного вреда мужчине, карабкающемуся ко мне, но сметая все на своем пути, с каждым новым метром охватываемого пространства круша все, что пробует с ней соприкоснуться. Я чувствую, как дрожат стены помещения, в которое меня приволокли, как лопаются стекла, а откуда-то снаружи начинают доноситься крики людей. Меня уже не остановить. Я хочу крови. Она должна литься рекой. Только не у тех, кто не виновен. И я прошу силу остановиться.
Стол опрокидывается, когда пламя возвращается внутрь, я падаю вместе с ним, а затем конструкция накрывает меня сверху, ударяя по голове и плечам. Сбоку, там, где до этого находился Ангел, я слышу еще один сдавленный крик. А потом он, кажется, начинает ползти в противоположную сторону, к выходу, находящемуся рядом с тем местом, где раньше был стол с инструментами. Напоследок до меня доносится хриплое обещание:
- Мы еще свидимся, Светлячок. Мы с тобой не закончили!
С удовольствием. Я еще что-нибудь воткну в тебя, мерзавец. Убийца моей дочери не будет безнаказанно ходить по свету. Ненавижу...
Не знаю, как, но с потолка начинают сыпаться каменные глыбы. Неужели я создала настолько сильный импульс, что он даже перекрытия раскрошил на мелкие детали? Что-то изредка барабанит по металлической поверхности, потом вспыхивает в ноге нестерпимая боль - там, где я не была защищена хлипким навесом. Но что такое эта боль по сравнению с вынутой из меня сущностью? Она улетела куда-то далеко, вслед за моей крошкой, и никогда уже не вернется. Душа умерла, а то, что осталось жить после, с убийственным спокойствием наблюдает за все большими и большими поражениями тела. Наконец особенно сильный удар разрывает связь сознания с реальностью, и я уплываю в липкую темную пустоту. Наверное, чтобы захлебнуться в той крови, которую так сильно желала. И, погружаясь в нее все больше и больше, понимаю с новой силой: хочу к Бо. Жизнь без нее больше не имеет никакого смысла...
Меня не пускают к дочери. Кто-то нежно гладит по плечу, приговаривая удивительно знакомым голосом:
- Ви, очнись же, Ви... Святые творцы, что же он с тобой сотворил...
Грион? Грион наконец-то пришел? Гри-и-и...кажется, я с завыванием произношу его имя, когда снова ощущаю частичную способность говорить. Меня продолжают гладить, однако никакого подтверждения, что это делает муж, я не получаю. А мне жизненно важно сказать именно ему, какое у нас случилось горе.
- Гри...Гри...я потеряла дочку, Гри!
- Виола...девочка! - на этот раз голос, пусть и ощущается знакомым, не вызывает теплоты в душе. Это не муж, пусть и слышится отчетливо забота со стороны. Но кто? Кто тогда?
- Грион! - в отчаянии вою я, пытаясь свернуться калачиком и рыдая еще больше, поскольку к страданиям души добавляются увечья, нанесенные телу: у меня совершенно точно несколько переломов, и от малейшего движения я ощущаю волну захлестывающей нервные окончания разрывающей боли. Мне плохо, а рядом, как назло, нет мужа. Где же он?! - Где Грион?..
- Виола, он не придет... - как-то удрученно шепчет голос, нашедший меня, и сознание захватывает всепоглощающая волна страха: я снова осталась наедине с кем-то, кого не могу идентифицировать. А если...снова Ангел, просто прикинувшийся добреньким? Если просто ждет подходящего момента, чтобы завершить начатое? Он ведь так и не выжег на мне обещанные крылья!
С трудом разлепляю глаза, понимая, что, как не видела раньше, так и сейчас продолжаю находиться в полуслепом состоянии. Надо мной склоняется мужчина - высокий, темноволосый, широкоплечий - которого я сразу же начинаю бояться. Это он, это точно Ангел! Вернулся, излечился и решил добить меня! Нет! Я не хочу снова испытывать этого, я не позволю издеваться над собой!
Страх вызывает темную сущность из глубин души, и я ощущаю новую силу даже на кончиках пальцев. Одна из рук, чудом оставшаяся невредимой и не задетая переломами, инстинктивно поднимается к виску полуузнанного человека. А затем происходит страшное. Это не та волна, которая сметала все на своем пути, когда я только-только осознала, что во мне перестала развиваться жизнь. Это еще одно свойство нового дара: узконаправленный пучок, способный убивать по одному только велению. И я это желание испытываю, как никогда прежде. Я хочу расправиться с Ангелом прямо сейчас. Мне ведь невдомек, что руки того, на кого я сейчас осуществляю воздействие, свободны от украденного у меня света...
Мужчина, не издав ни единого звука, падает где-то рядом со мной спустя несколько мгновений. Мне не нужно проверять его, чтобы и так быть уверенной: я убила личность человека, прекратила ее существование. Это потом меня накроет пониманием, что прийти на помощь мог кто угодно - в данный момент мной руководят инстинкты. И, наконец-то ощущая, как уходит в глубины сознания незнакомое темное нечто, я окончательно проваливаюсь в пустоту.
Я не видела этого более полугода. Раньше успокоительное на ночь помогало не вспоминать произошедший со мной кошмар. Раньше я спасалась от образов прошлого непроглядной тьмой ночи, почти такой же, что царила и за окном. Видимо, приход Гриона странным образом подействовал на подсознание, и я очнулась на кровати вся в поту, вздрогнув от того, что рядышком тихо сидит Дайна. И только озабоченность во взгляде могла натолкнуть на мысль, что обо мне переживают.
- Пошли, - мне бросают халат. - А рубашку снимай - простудишься еще, чего доброго.
Я безропотно следую совету, накидываю халат на голое тело и иду за Дайной туда, куда мне указывают. По ощущениям скоро должно наступить утро. И снова придет Грион. Хочу ли я его видеть? Не знаю, но точно не желаю об этом сейчас задумываться.