Гиммлер же, не обращая внимания на злопыхателей, возвысил Виллигута до группенфюрера СС, причем в СС старый мистик принял имя Вайстора – одно из имен, которыми назывался великий бог Один. Именно Виллигут-Вайстор и опутал Гиммлера паутиной мистицизма и оккультных наук. Нередко он являлся перед группенфюрером в крайне возбужденном состоянии и рассказывал ему свои сны, которые, впрочем, сложно было назвать снами. Это было нечто среднее между сновидениями и галлюцинациями. Но посвященные, к которым стал относить себя и рейхсфюрер, знали, о чем идет речь. Карл Мария Виллигут, происходивший из очень древнего и аристократического германского рода, считывал во время этих видений важные сведения из своей родовой памяти. Поскольку трактовка этих видений чаще всего была благоприятна для самого Гиммлера, а иногда и откровенно льстила его самолюбию и непомерным амбициям, рейхсфюрер очень внимательно относился к информации, получаемой из родовой памяти Виллигута.
Со временем, правда, группенфюрер Вайстор, к радости завистников, резко сдал позиции. Сыграли роль и доносы, которые на него активно строчили соратники по СС, а также, наверное, то обстоятельство, что в какой-то момент в дело вмешались уже противники самого рейхсфюрера, которые просто использовали старика в собственных интересах. Их главной задачей было максимально скомпрометировать Гиммлера в глазах фюрера. Своей конечной цели – сместить рейхсфюрера СС с Олимпа Третьего рейха – они, конечно, не достигли, но определенного охлаждения в отношении к нему фюрера на какое-то время добились. Именно в этот период Гитлер довольно едко, и нередко на людях, высмеивал болезненную зависимость рейхсфюрера СС от мистических суеверий. Так или иначе, фюрер ни разу не посетил крепость Вевельсбург, где для него были отведены особые покои, которые, конечно, никто никогда не занимал.
Так что влияние на рейхсфюрера Виллигут потерял, но дело свое сделать успел: Гиммлер попал в патологическую зависимость от «знаков судьбы» и прочих эзотерических слабостей. Сам же Виллигут уже к тридцать девятому году оказался полностью не у дел, – одичавший генерал СС бродил по окрестностям Вевельсбурга и изредка заговаривал с местными крестьянами, наводя на них суеверный ужас. Гиммлеру к тому времени было уже не до причудливого старика – начиналась война, а вместе с ней совершенно новая, особая жизнь для империи СС.
Горная дорога плавно изогнулась, и штандартенфюрер Рабе увидел внизу огромный угрюмый дом темно-коричневого цвета. Это было личное поместье рейхсфюрера СС Гиммлера, купленное им лично для себя в середине тридцатых, как только он облюбовал себе гнездо в Вевельсбурге. Рабе слышал про этот дом – раньше здесь находилась специальная школа-лечебница для детей с психическими отклонениями. Рейхсфюрер выкупил здание с землей, при этом ему даже пришлось залезть в долги в партийной кассе. А вот с крепостью Вевельсбург, которую он мечтал превратить в мировую столицу империи СС, – разумеется, к тому моменту, когда СС уже завоюет весь мир, – в долги влезать не пришлось. Она обошлась финансовому управлению ровно в одну германскую марку. Такова была официальная цена, которую Гиммлер заплатил за крепость.
Рабе впервые увидел дом рейхсфюрера своими глазами и подивился тому, как можно было его покупать, да еще влезая ради этого в долги. Более уродливого и неприветливого здания видеть ему раньше никогда не приходилось. Рабе показалось, что не то чтобы жить в таком доме, даже наблюдать его с безопасного расстояния – и то почему-то было страшно. Объяснить такую покупку можно было разве что близостью этого мрачного жилища с крепостью Вевельсбург. Штандартенфюреру оставалось туда ехать не более пятнадцати – двадцати минут.
Хотя, может быть, как раз мрачность и привлекла рейхсфюрера, продолжал размышлять Рабе. Он уже рассмотрел дом и теперь снова набрал скорость. Может быть, Гиммлер выбрал этот веселенький домик для того, чтобы проводить здесь какие-нибудь свои тайные мессы.
Сам Дитер Рабе не относился к поклонникам модных в СС тайных знаний. Мода эта шла от верхов, многие вожди в рейхе, включая фюрера, начали свою карьеру в тайных мистических обществах. Гиммлер, кстати сказать, в них отметиться не успел, он вообще поначалу был на обочине, пока солнце национал-социализма еще только вставало над страной. Может быть, поэтому он так активно постарался наверстать упущенное, когда уже добился власти.
Рабе в отличие от охотно играющих в мистику старших товарищей всегда оставался трезвомыслящим прагматиком. Именно прагматизм и привел его в свое время в СС, когда он понял, что для быстрого карьерного роста членство в этой организации ему совершенно необходимо. Хорошо владея испанским и португальским, он начал карьеру в министерстве иностранных дел и зарекомендовал себя специалистом по Иберийскому полуострову. Вскоре, однако, Рабе сменил место службы, перейдя в абвер. «Иберийцы» активно потребовались военной разведке. На то было несколько причин. Географическое положение этого южно-европейского региона само по себе делало его оптимальным плацдармом для ведения радиотехнической разведки во всем мире. Та же география подразумевала самые широкие возможности для военно-морских сил. Кроме того, полуостров с начала войны превратился в своеобразный предбанник для разведывательной сети в Южной Америке, откуда планировались уже операции против Соединенных Штатов. Наконец, именно на Иберийском полуострове шеф военной разведки адмирал Канарис располагал самыми широкими связями и огромным влиянием. Словом, Испания и Португалия были переполнены конспиративными базами и связными точками абвера.