— С тех пор как я поселилась здесь, я много раз просила маму переехать ко мне. А она все твердила, что это далеко от родных корней. Но, выходит, ее намерения изменились.
Джоан с трудом поднялась на ноги. Звезды ярко сияли на темном бархате неба, легкий ветерок доносил с гор запах свежей травы и цветов. Ночь была такой прекрасной, а она испытывала смятение, боль и гнев одновременно.
— Извините меня, Саманта, я пойду к себе. — Джоан собрала тарелки со стола, сложила их в стопку и через силу улыбнулась: — Если вам что-нибудь понадобится, спросите у Эрвина.
4
— Как ты можешь быть такой грубой с ней?
Дверь спальни бесшумно затворилась за ним, и Джоан поспешно натянула мягкую льняную простыню до подбородка. В сузившихся глазах Эрвина вновь мелькнуло презрение. Это было больше, чем Джоан могла вынести.
Ее мать так и не простила ей того, что она в свое время развелась с Барни. Мать всегда восхищалась зятем и даже после того, как узнала всю правду, все же спросила дочь: «Возможно, ты довела его до этого, дорогая?»
Собственный брак Карен принес ей сплошные разочарования. Отец Джоан, мужчина из себя видный, не пропускал ни одной юбки и окончательно исчез, когда ей исполнилось четырнадцать. Разумеется, Карен мечтала увидеть свою дочь счастливой в замужестве. Теперь, когда она узнает, что второй брак Джоан оказался еще менее удачным, чем первый, она будет в полном отчаянии.
— Убирайся! — бросила она. — У меня нет настроения для разговоров.
На самом деле ей нужно было очень многое сказать Эрвину. Хотя бы то, какое она приняла решение, а заодно попытаться еще раз рассказать свою историю. Ей следовало поступить так гораздо раньше, как только она поняла, что между ними происходит. Но смерть Тома еще не отошла в прошлое, и Эрвин настолько тяжело переживал ее, что Джоан не хотела усугублять его страдания. И решила, что лучше подождать. Тогда она уже считала, что идея с искусственным оплодотворением была ошибкой. Или, по крайней мере, ей хотелось верить, что это так. Сейчас Джоан раскаивалась в том, что тянула с объяснениями в надежде, что время залечит душевную рану Эрвина.
Да, ей было что сказать ему, но нервный стресс, длившийся всю последнюю неделю, окончательно подорвал ее силы, высосал из нее последние остатки энергии.
— Ах, у тебя нет настроения! Звучит убедительно, ничего не скажешь. — Эрвин приблизился к кровати, медленно расстегивая пуговицы рубашки. — Твое «я» слишком много значит для тебя, чтобы считаться с окружающими, не так ли? Твои проблемы — это единственно, что важно. Ты согласилась выйти за меня замуж, начисто «позабыв» о том, что вы с Томом были любовниками, потому что это показалось тебе подходящей возможностью вырастить его ребенка. А потом, когда я сказал, что у меня на этот счет другие планы, ты пришла в бешенство.
Он снял рубашку и бросил ее на кресло. Его смуглая кожа казалась атласной в мягком рассеянном свете ночника. Рот слегка дернулся, когда Эрвин заговорил снова:
— А сегодня ты так резко обошлась с Самантой только из-за того, что твоя мать — удивительно, не правда ли? — предпочла ее общество твоему.
Джоан зажмурилась, изо всех сил стараясь не расплакаться. Никогда еще она не ощущала с такой силой всю тщетность своих попыток устроить собственную жизнь. Ей не было и девятнадцати, когда Барни Бленнер со своими дорогими костюмами, роскошным автомобилем и ослепительной улыбкой совершенно вскружил ей голову. А всего лишь год спустя ее радужные надежды развеялись как дым, потому что она поняла, что вышла замуж едва ли не за преступника.
Тогда, собрав остатки сил, Джоан построила новую жизнь на обломках старой. Но сейчас, похоже, сил уже не осталось. Она полностью утратила способность бороться. Так что теперь…
Внезапно она услышала шорох сбрасываемой одежды совсем близко.
— Что ты собираешься делать? — воскликнула она, обернувшись к Эрвину.
— А как ты думаешь? — Брюки последовали за рубашкой.
При виде знакомого мускулистого тела Джоан непроизвольно вздрогнула.
— Ты не можешь здесь спать! — Джоан была в панике. — Ведь мы больше не муж и жена!
— Так и есть, — холодно ответил Эрвин. — Но не беспокойся, я смогу преодолеть соблазны, которые ты так щедро расточаешь. Зачем тебе понадобилось сегодня надевать то платье? Чтобы показать, чего я лишился? Извини, на меня это не подействовало. Дай мне лечь.
— Нет! — Джоан снова закрыла глаза, поскольку сейчас Эрвин стоял перед ней уже обнаженным. Она еще крепче вцепилась в простыню, укрывавшую ее до подбородка, потому что на ней самой тоже ничего не было.