Андре сочувственно хлопнул замолчавшего мужчину по плечу, и Иван снова невольно отшатнулся. Парень остановился.
– Ваня, прости, но я не могу так общаться. Тебя смущает, что я не просто мужчина, а гей, да? Ты боишься, что я во все вкладываю не тот смысл? Комплименты тебе делаю, дотрагиваюсь, да?
Иван молчал, но оба они понимали, что означает это молчание.
– Так вот, Ваня. Это исключительно твоя придумка. Ты сам себе это придумал. Я не вкладываю никакой смысл ни во что, понимаешь? У меня даже мысли такой нет. И знаешь, что мне не нравится в русских? Вы слишком сложные, – Андре, не дождавшись ответа, медленно двинулся дальше, глядя себе под ноги, – Вы сами для себя придумываете что-то, усложняете, драматизируете. Сами не понимаете, чего хотите… Я так не люблю. Я люблю, когда в мои слова не вкладывают дополнительных смыслов. Когда я могу совершенно спокойно хлопнуть тебя по плечу и не думать, правильно ты это понял или неправильно – потому, что я ПРОСТО хлопнул тебя по плечу. Без подтекста. Понимаешь? Я просто – общаюсь. Я не хочу думать над каждым словом, когда говорю с тобой. Я не хочу ограничивать свои жесты, не хочу тридцать раз просчитывать каждое движение только потому, что ты можешь его не так понять. Если я хочу затащить кого-то в постель, я этого не скрываю, не прячу смысл между строк, я просто подхожу и это делаю. А если я просто общаюсь, просто хожу и просто разговариваю, зачем меня в чем-то подозревать? Нет, так не пойдет. Если для тебя это сложно, то лучше я пойду в отель. Понимаешь, Ваня…
Он замолчал, словно размышляя, говорить ему дальше или нет. Брови нахмурились, губы сжались, и Ивану опять мучительно захотелось его обнять. Вот просто взять и обнять, несмотря на то, что он – мужчина. Слишком уж красивы были его губы, его глаза, его нахмуренные брови, его опущенные ресницы, его тонкая фигурка – хоть убей, не видел в нем Иван мужчину, а видел ту самую интересную ему девушку Андреа – но усилием воли прогнал свое желание, и просто шел рядом, ожидая продолжения.
– Понимаешь… ты мне нравишься. Очень. Но я не буду ничего делать, Ваня. Тебе просто понравилась девушка Андреа, вот и все. Но ее не существует. Существует обычный парень. Несмотря на то, что я гей, я не жру младенцев по утрам, не ношу боа и латексный купальник, и не мечтаю завалить в кровать каждого проходящего мимо мужика. Это все – стереотипы. И мне жаль, что они осели у тебя в голове. А я хочу просто с тобой общаться. Я не люблю играть в попугая и повторять по сто раз: не ищи в моих словах и поступках ничего, там нет ни попыток кокетничать, ни завуалированных предложений. Если ты способен перестать мыслить штампами и ожидать от меня каких-то манерностей – пошли гулять дальше.
Иван молча кивнул. Какое-то время они напряженно смотрели под ноги, но затем Андре отвлекся, восторженно покрутил головой по сторонам, осмотрел понравившиеся виды, и, наконец, не выдержал:
– Ваня, если ты сейчас же не сфотографируешь меня на фоне вот этого храма, я умру! Пожалуйста, ну пожалуйста!
Иван легко согласился, и вскоре Андре позировал ему у каждого мало-мальски симпатичного места.
Ване доставляло огромное удовольствие фотографировать Андре. Проявилась профессия парня: он действительно умел работать моделью. Он интуитивно находил свет, выгодные ракурсы, умел придать своему худощавому телу интересные и необычные позы. Изломанные линии, акцент на лице, на глазах, на губах – нет, даже на экране айфона получались великолепные фотографии, вполне способные попасть на страницы самых лучших фэшн-журналов.