… Эти тридцать коротких минут врезались в память навсегда. Неровный шарик магического огня полыхает где-то сверху, иногда устремляясь вперед, выжигая в телах врагов аккуратные дырки. А их тут много. На втором десятке монстров чувствуется нереальность происходящего — на смену убитым лезут все новые и новые противники. Кажется, иссекать они и не собираются!
Непрекращающийся вой иномирян бьет по ушам. Сжавшись в кучу парни и девушки надсаживают легкие, у охраны нет времени даже заткнуть их ударом.
Широкие полосы огня уносятся по коридору вглубь, дышать уже практически нечем, но Поль продолжает поливать всех Стихией. При том, что это, практически, на врагов не действует.
Ослепленных монстров и Серебро, отвыкших от света, давят массой бойцы. Шаг за шагом идут вперед. Потому что больше ничего ни остается — с тыла наседают не меньше, чем та орава сумасшедших перед авангардом.
Когтистые, мелкие, похожие на летучих мышей, порождения дикого источника магии неожиданно сваливаются сверху, впиваясь в незащищенные доспехами участки кожи, вырывая их с мясом. От неожиданности строй разрывается. Нечисть и сошедшее с ума Серебро не замедлили этим воспользоваться. Яростно воя устремляются в открывшуюся брешь.
Схватка смешалась, каждый сам за себя. Вокруг очутившихся в одиночестве бойцов вспыхивают настоящие сражения. Единственным островком спокойствия и порядка является пространство вокруг Поля, оберегающего иномирцев.
Постепенно люди оттесняют противника дальше вглубь коридора. Восстановив строй, идут вперед…
… Когда-то это же должно кончиться!
Место, куда так рвался Поль, завораживает. Потолок скрыт мерцающим туманном, внутри которого иногда мелькают серебряные всполохи. Свет, непонятно откуда взявшийся на такой глубине, медленно скользит по лицам людей. Сталактиты, сталагмиты и образовавшийся в результате слияния этих двух колон сталагнаты, образуют причудливую форму зала, поражая воображение за счет туманна.
А главное тишина — нечисть не последовала за отрядом. Зато стала скапливаться у выхода, поэтому, особой радости от отдыха не возникло.
Нервно оглядев безумную толпу иномирян Поль, сконцентрировавшись, воззвал к Сфере. Яростное пламя охватило его, одновременно с этим туман стал сгущаться, приобретая форму еле видимой сферы с дрожащей, постоянно меняющейся поверхностью, которая то тянулись к людям, то нервно одергивались назад.
Поль обернулся, высматривая что-то на лице пленников.
Алена, нервно закусив губы и дрожа всем телом, пристально смотрит на Исток. Перехватив взгляд, маг довольно улыбнулся. Он вообще был доволен — никто из иномирян не погиб. Да и из основного отряда только четверо, что говорило о высоком профессионализме его людей.
А теперь еще и самая идея, ради которой он потащил этот балласт сюда, под землю, обрела жизнь.
Она чувствует Сферу!
Может в следующее мгновение маг и поступил грубо, но в данной ситуации не до церемоний: схватив девушку Поль толкнул ее в сторону аномалии. Алена успела только вскрикнуть, и на ней мгновенно сомкнулись края Истока. Иномирцы, как один (за минусом Амайи), качнулись в сторону Поля, но на их пути тут же встала охрана.
Маг поспешил успокоить пленников — сейчас только трений не хватало между ними и остальным отрядом:
— Не беспокойтесь, ей не будет ничего плохого.
Что же во мне такого особого, за что мне это?!!
Алена, или как ее чаще называли — Лёна, висела в темноте, темнота обступала ее, казалось — тело перестало быть. Отчаянно хотелось плакать. От бессилия, от всех этих ужасов прошедших дней. Смерть идет рядом с нею. Рядом с ними. Пристально всматривается, выбирая очередную жертву.
Уже погиб один мальчик. Кто на очереди?
Боль…
Не сильная. Девушка даже обрадовалась ей. Она показала — жизнь еще не ушла.
Этот мир тьмы сдвинулся со своей точки, стал медленно вращаться вокруг Лёны. Боль ушла. На замену ей пришла другая. Какая-то… странная. Даже приятная. Она вызывала томление в груди, словно рядом есть любимый…
Любимый. Как он там?
Волны обжигающе/холодного пламени бегают по телу, по каждому нерву, но мысли девушки далеко.
Родной город. Парень, с которым она встречалась почти два года. Родители. Даже страшно думать — как они себя там чувствуют. Самое страшное во всем этом бреде то, что от них самих ничего не зависит. Никто не знает, куда их тащат. Зачем? Почему?
За весь путь слова о побеге так и остались словами…