— Зря. Мне не нравиться Амайя, но его действия… все действия, — Каэль подчеркнул свои слова, — всегда были подчинены обстоятельствам и необходимости.
Камила яростно обернулась, прошипела:
— То, что он сделал с Оксаной, ты называешь…
— Необходимостью. Подло, мерзко — да, согласен. Но выбор был прост: либо мы стоим на месте и ничего не можем сделать, либо забыв слово «честь» движемся вперед.
— Ты его как будто выгораживаешь…
Окружающие вздрогнули. За все время злоключения Олег произнес всего пару фраз. От его голоса успели отвыкнуть.
— Я его и не выгораживаю, — Каэль лежит на спине, смотрит в низкие тучи, готовые вот-вот разродиться дождем. — Просто объясняю. Не смотря на эту идиотскую ситуацию — нами руководит тот, кого мы сторожим, я рад, что во главе отряда стоит ваш друг.
В глазах девушек разрастается пламя ярости. Оскорбление — приравнивание Амайи к их друзьям, это оскорбление до глубины души!
— Почему? — опять Олег.
Случившееся сегодня повлияло на него как-то? Или что-то иное? Больно разговорчив стал.
Каэль отвернулся в сторону тихо проговорил, уже будучи не рад, что начал этот разговор:
— Потому что — я не смог бы действовать так же как Амайя. Жестко… — пауза, в течение которой воин встал и, пошатываясь, пошел к основной массе людей. — Порой — жестоко.
Туман на границе с лесом забурлил, выставленная охрана подобралась. Мгновением позже от стены деревьев отделилась фигура медленно бегущего по зигзагу человека.
Амайю никто не преследовал.
Жив.
…Иномирцы вздохнули с сожалением.