Ведь именно она ухаживала за матерью после операции, когда та даже не могла вставать с постели. Видела страшную сетку голубых вен на ее обритой наголо голове. Элли не находила уход за больными ни отталкивающим, ни тяжелым. Жизнь отучила ее от брезгливости. Поэтому, когда все вышли из палаты, она осталась. Села рядом с Полом и взяла его за руку.
— Привет, — тихо сказал он.
— Привет.
Сначала дежурная поменяла простыни на его кровати. Усадить его на судно было непростой процедурой, а прикрепить калоприемник к коже еще труднее, к тому же Элли не хотела лишний раз мучить его. Никаких калоприемников. Даже если он не имеет сил справиться сам, она будет помогать ему. Уже многие недели он почти ничего не ел, и потому каловых масс было минимальное для человека количество — один-два крохотных шарика.
Осенью они ездили в Амстердам, жили в отеле под названием «Пулитцер». Поездку оплатила им в качестве подарка миссис Ридж, и поэтому они путешествовали первым классом. Элли собиралась сообщить Полу о том, что намерена разорвать отношения с ним, и как раз в тот вечер они увидели, как на уличный столб перед ними опустилась цапля.
— Она знает, что ты написала о ней книжку, — рассмеялся Пол, — и прилетела выразить свое уважение.
Ему очень нравилось, как голландцы относятся к цаплям. Люди оставляли открытыми окна, чтобы те могли свободно залетать в дома. Они даже придумали пословицу: «Поселится цапля в твоем доме, с ней удача придет». Кормили птиц молоком, хлебом, пивом, и те будто чувствовали себя благодарными людям.
— Может, нам с тобой следует переехать в Голландию, — предложил Пол. — Мне кажется, мы были бы здесь счастливы. Жили бы себе у реки, оставляли открытыми окна, пусть цапли летают в наших комнатах. Так твоя книжка стала бы реальностью.
Элли глядела Полу в глаза. Теперь их жизнь проходит здесь.
Дежурная обтерла его тело губкой, затем стала вводить катетер. Пол поморщился, это было болезненной процедурой.
— Черт бы побрал эту женщину, — пробормотал он тихо.
— Может, ты попробуешь сам? — спросила Элли.
Глаза Пола были открыты, но смотрели мимо нее.
— Будет лучше, если ты уйдешь, — сказал вдруг он.
Может быть, это он произнес во сне? Она с детства мечтала выйти замуж за человека с голубыми глазами и однажды встретила Пола. Наверное, он рассказал своей матери о тех белых розах, которые она принесла к Кенсингтонскому дворцу. Может, он так говорил об этом: «Пусть на нашей свадьбе у нее в руках будут такие же цветы».
— Оставь меня, ты же знаешь, что так было бы лучше.
— Не сейчас, милый, хорошо? Мы как раз собираемся пожениться. Ты не забыл об этом?
— Уходи. И пожалуйста, ни малейшего чувства вины.
— Но я не смогу расстаться с тобой. Я люблю тебя.
— Все готово, — объявила дежурная.
Ввела ему еще дозу морфия и вышла. Глаза Пола закрылись.
Сотрудник отдела регистрации прибыл вовремя и заверил всех, что свадебная церемония будет недолгой. Почти тотчас приехала и Джорджи, она молча обняла подругу и вручила ей цветы. Элли ни на шаг не отходила от кровати Пола, так, чтобы было удобнее совершить церемонию. И она действительно оказалась краткой. Служащий объявил, что они оба вступают в брак по обоюдному согласию, и Элли первой поставила подпись на бланке брачного контракта. Отец Пола помог расписаться сыну, тот сумел только вывести первую букву своего имени, потом силы оставили его. Люси и Билл расписались в качестве свидетелей. Фрида не могла стоять, ей пришлось присесть на стул, она опустила голову.
Вот все и закончено. Теперь Пол и Элли муж и жена.
— Я счастлива, что мой сын влюбился именно в тебя, моя девочка, — улыбнулась Фрида. — Только не помню, говорила ли я об этом уже? Извини, если повторяюсь.
По другую сторону плотной больничной занавеси тихо плакал Роб Розенблюм, и все дружно притворялись, что не слышат этого. Элли надела обручальное кольцо, которое когда-то они вместе выбирали; предназначавшееся Полу, конечно, оказалось слишком большим, и ей пришлось надеть его мужу на средний палец. Кольца были дорогие, из двадцатидвухкаратного золота. Когда они были у ювелира, Пол важничал:
— Стоящая вещь, между прочим. Вся эта восемнадцатикаратная чепуха не для тебя, дорогая.
Джорджи подошла и обняла Элли. Белые розы перекочевали к ней в руки, и Джорджи рассмеялась:
— О, так это мне достался букет невесты. Значит, следующая на очереди я.
Роб попросил дежурную заказать в ближайшей кондитерской торт. Его принесли уже разрезанным; каждый ломтик на пластиковой тарелочке.
Занавеску отдернули, и молодой американец присоединился к общему торжеству.
— А я и не знала, что за занавесом вы прячете такого красивого парня, — удивилась Джорджи.
Роб смущенно усмехнулся и занялся тортом. Когда по ночам он просыпался, ему казалось, что все это только снится, его нога здорова. На самом деле болезнь достигла четвертой стадии, и метастазы проникли дальше в тело.
Все присутствующие похваливали торт из кондитерской, обычный бисквит с карамелью. Как раз такой, как хотела Элли.
— Откуда вы узнали, какие торты мне нравятся? — со смехом осведомилась у Роба невеста.
— Телепатия, — напустил тот туману.
На самом деле никакой телепатии — однажды ночью, когда Пол сумел преодолеть муки боли, его сосед просто услышал разговор на эту тему.
Элли едва успела попробовать торт, как Пол застонал и с усилием подтянул колени к животу.
Однажды ночью она вслед за сестрой отправилась к болотам. Увидела голубую цаплю и пошла к ней. «Возьми меня отсюда», — прошептала она. Цапля будто поняла ее. Они долго глядели друг другу в глаза, и Элли стало казаться, что она сейчас и вправду взлетит вместе с птицей. Но внезапно цапля взмыла в воздух, а она осталась стоять одна, замерзшая, по колени в воде.
— Мне кажется, мы все отчаянно нуждаемся в небольшом отдыхе, — заметила Люси Хеллер. — Я могу предложить вам отправиться с нами в отель, — обратилась она к родителям Пола.
Те поблагодарили, но вежливо отказались: их дорогой друг миссис Ридж ждет их у себя, в Кенсингтоне, хоть Фрида и предпочла бы недолго отдохнуть в общем холле больницы, чтобы вернуться к Полу и не разлучаться с сыном.
— Что, если он будет нуждаться во мне? — Ее голос звенел от волнения.
— Конечно, лучше оставайтесь. Вам выдадут и одеяло, и другие необходимые вещи.
Элли попрощалась со своими родителями. А Билл, ее свекор, предложил ей отдохнуть несколько часов дома. Тон его был отеческим. Элли, конечно, не согласилась, и Фрида поняла ее.
— В таком случае выпей хоть чашку чаю, это ведь не займет много времени. Или съешь тарелочку супу.
Она продемонстрировала невестке магнитофонную ленту, на которой было записано пение многих птиц, и маленький магнитофон.
— Как ты думаешь, этот подарок обрадует Пола?
Элли только молча обняла ее. Все равно ей не хотелось уходить, но тут вмешалась в дело подруга.
— Тебе просто необходимо сменить обстановку, хотя бы на короткое время, — настойчиво сказала она.
Элли уступила уговорам, и они вместе пошли в столовую, которая находилась прямо в здании больницы. В конце концов, вахту приняла Фрида, а для Пола это так же надежно, как присутствие самой Элли.
Меню свадебного обеда в зале кенсингтонской «Оранжереи» включало лосося под соусом бешамель, салат с малиной, грецкими орехами и пряным соусом, порционного ягненка с мелким картофелем. Сегодня она сидела в неприглядной больничной столовой, и Джорджи принесла для нее стакан чая и две черствые булки, а также миску с вегетарианским супом.
Суп оказался несъедобным, и они удовлетворились чаем с булками. Элли смогла сделать только пару глотков. Подруга предложила остаться с ней на ночь. Когда осенью Пол проходил курс лечения и лежал в больнице, Джорджи, бывало, приляжет рядом с измученной Элли, обнимет и примется утешать плачущую подругу. Иногда даже плача вместе с ней. Она была единственной из окружения Элли, кому было известно о предполагаемом разрыве. Как и о том, что именно помешало Элли привести это решение в жизнь. Потому все разговоры на эту тему были прекращены однажды и навсегда.