— Слушай, я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед кем другим, — продолжала ее подруга. — Так что лучше отстань от меня. Тебя не касается, что я делаю.
— Хорошо. — Фрида не стала возражать.
Тогда Ленни глянула на нее и рассмеялась.
— Как же так? Даже не станешь читать мне лекцию о том, что я могу погубить свою жизнь? О том, что кто-нибудь из этих парней запросто может убить меня? О том, что могу подхватить сифилис, забеременеть? Кончу тем, что буду попрошайничать на улицах? Ты ведь именно об этом и собиралась говорить со мной, разве нет?
— Нет. Ты для меня навсегда останешься подругой, моей Ленни, чем бы ты ни занималась. Пока не стоишь у меня на дороге, — пошутила она.
Но ее слова не были лишь шуткой, она говорила серьезно. Если вы любите кого-нибудь, вы должны быть с ним честны, да? Должны открыто объявить диагноз, так, как это всегда делал доктор. «Ну, что у нас здесь?» — бывало, бормотал он у постели больного. В данном случае «у нас здесь» девушка, которая намерена идти своим путем независимо от того, куда этот путь может ее завести.
— Обязательно. Буду стоять у тебя на дороге, где бы ты ни жила, — усмехнулась Ленни. — Явлюсь с тамбурином и маленькой обезьянкой под твои окна и подниму гвалт на целую ночь. Позволяю бросить мне несколько пенсов или шоколадку. Так что жди.
— Ты моя подруга. Я всегда буду поддерживать тебя, что бы ты ни делала.
— Ладно, замнем — Ленни погасила сигарету, лицо ее стало серьезным. — Мне нужны деньги. Это, может, звучит неубедительно и не изменит ничего, но мне наплевать. Я не собираюсь всю жизнь служить горничной в отеле. Эта затея принадлежит Мег, и я отдаю ей половину того, что зарабатываю. Через два года у нас будет свой отель. Пусть недорогой. Тогда я, может, найму Кэти в горничные.
Обе рассмеялись. Невесело.
— Если она к тому времени еще не станет миссис Мик Джаггер, — от смеха еле выговорила Фрида.
И тут девушки закатились неудержимым хохотом.
— Положим, ты тоже мечтаешь о «большом и вечном» чувстве между тобой и этой будущей рок-звездой.
Фрида мгновенно замолчала. Шуток на эту тему она не собиралась терпеть.
— Не обижайся, — заторопилась Ленни, увидев, как изменилось выражение лица у подруги. — Я, наоборот, считаю тебя законченным прагматистом. Считаю, что ты умеешь видеть человека без прикрас.
— Мы, кажется, договорились не учить друг друга, как нам строить нашу жизнь? Забыла? — Тон Фриды был ледяным.
— Но он конченый тип! Каждому видно, что он сидит на игле. И пойми, кто ты для него — горничная, которая убирает его номер в захудалой гостинице. Или еще лучше — девушка, с которой он трахается, если у него есть свободная минутка и желание. После чего ты опять отправляешься убирать его номер.
— Замолчи! — выкрикнула Фрида. — Ты ничего не понимаешь.
— Понимаю достаточно, чтобы знать, шансов у тебя с ним столько же, сколько у Кэти с ее Джаггером. Собственно, даже меньше, потому что у твоего нет ни гроша и он готов на что угодно, чтобы его заработать. А это значит, что на горничной из отеля ему и в голову не придет жениться.
— Ты, по-моему, не из тех, кто имеет право давать советы. Вспомни, с кем ты путаешься по ночам?
— Ах, теперь ты переводишь разговор на меня. Нечего больше сказать, да?
— Разве я осуждаю тебя? — мирно спросила Фрида.
Обе замолчали и некоторое время сидели, обдумывая все ими сказанное.
В тот день она долго вспоминала слова, что Ленни выкрикнула ей вслед. «Под конец люди всегда покажут вам, каковы они на самом деле! Нужно только суметь увидеть это».
Следующую ночь они снова провели вместе. Джеми и она. Они случайно встретились в вестибюле, и он попросил ее подняться к нему, когда она закончит с уборкой. Конечно же, он интересуется ею, Ленни просто ничего не понимает. Освободившись, Фрида постучала в дверь его номера, но никто не отозвался. Она могла войти, ведь у нее, как у любой горничной, был специальный ключ, который подходил к каждому из номеров в отеле. Она постояла перед дверью, раздумывая, что делать. Если его там не окажется, она просто уйдет к себе. Но Джеми был у себя. Спал. Она тихонько разделась и легла рядом с ним. Не собирается она ни над чем ломать голову. Не собирается волноваться и трусить, как ей это свойственно. Она просто будет радоваться жизни, радоваться тому, что вот она, Фрида, лежит рядом со своим любимым. И ничего больше.
— Я боялся, что ты никогда не придешь, — прошептал он, когда проснулся.
Джеми был не первым мужчиной в ее жизни, как не был им и Билл, ее дружок из Рединга. Первого мальчика, с которым она переспала, она встретила на каникулах, когда ей было пятнадцать. Тогда Фрида решила, что для нее пришло время узнать, что такое секс, подобно тому, как оно приходит для получения водительского удостоверения, и стала действовать в этом направлении. Да, ее действительно можно считать прагматиком. Но сейчас все было по-другому. Ей казалось, будто она ждала Джеми всю жизнь, будто она рисовала его в своих мечтах, ей казалось, что она давно знает его. Весь мир, ускользая, исчезал, будто по ее прихоти. На земле больше никого не осталось. Так и бывает, стоит вам влюбиться. Чувство было таким огромным, таким глубоким, что она удивлялась самой себе. И выбросила письмо, которое прислала ей мать.
Не хочет она таких списков. Не станет читать эти советы. Она хочет быть собой.
Потом они лежали, тесно обнявшись, и Джеми спросил:
— Хочешь, я спою для тебя ту песню?
Она не сразу поняла, о чем он.
— Мне кажется, она тебе понравится. Я больше всего хочу, чтобы она тебе понравилась.
Встал, взял со стола гитару и снова вернулся к кровати.
— Конечно, она немного не доделана. Я еще над ней поработаю. Увидишь.
Фрида любила незаконченные вещи. Закончено — почти забыто, а она любила сам процесс, как и вообще подвижные, текучие явления: реки, облака, биение сердца.
Голос Джеми звучал потрясающе. Такой ясный, мягкий, он словно исходил не от него. Джеми и сам казался удивленным тем, какой получилась песня. Он пел ее стихотворение «Третий ангел», и текст становился чем-то более значительным, чем-то более глубоким в сравнении с написанными ею словами. Стихотворение превращалось в историю человека, одержимого наркотиками и болью. Человека, побежденного демонами. Его, Джеми, собственной историей.
Голос смолк. Гитара легла на пол, Джеми снова оказался рядом.
— Прекрасно, — тихо произнесла Фрида. — Мне очень понравилось.
— Я же говорю, ты моя самая настоящая муза. Что бы я делал, если бы не встретил тебя?
Настало следующее утро. Когда она рассказала Ленни о том, что произошло ночью, та громко рассмеялась.
— Эта та песня, которую ты написала? Он хоть словом упомянул об этом? Или так и называет ее своею?
— Но это и есть его песня. Он написал музыку. Он исполняет ее. А когда он поет, то песня эта становится совершенно другой. Я, может быть, напишу для него еще. Что-нибудь по-настоящему хорошее.
— Знаешь, подруга, мне, по крайней мере, платят. В отличие от тебя, которая дает бесплатно.
Голос Ленни звучал очень жестко. Что-то новое поселилось в их отношениях. Они постепенно изменялись, и обе видели эти изменения. Началось с того дня в парке, когда они решили не осуждать одна другую. Теперь их отношения теряли смысл.
— Я хочу быть честной с тобой, Фрида. Хоть, по-моему, тебе это не понравится, дела это не меняет. Ту чертову песню написала ты. Значит, она твоя.
На той же неделе Фрида узнала, что на днях ее отец приезжает в Лондон. Он собирается присутствовать на какой-то конференции и хотел бы с ней встретиться. Такой шаг с его стороны был полной неожиданностью для девушки, она вовсе не собиралась видеться с отцом, но избежать этого после отцовского звонка стало невозможно. Раньше она не отвечала ни на одно из его писем, пересланных ей матерью, но теперь, получив от Мег телефонное сообщение, она почувствовала себя загнанной в угол. Фрида не сообщала отцу, где она работает, но он каким-то образом выяснил это, поэтому она перезвонила ему, намереваясь избежать его посещения. Зачем ему видеть этот «Лайон-парк»? Не то чтобы она стыдилась своего отельчика, не совсем так. Скорее не хотела, чтобы их тяжелый и серьезный разговор проходил здесь, например в вестибюле. К тому же тут живет Джеми. Ее воображение отказывалось представить обоих этих людей рядом, хотя бы даже в одной вселенной. Надо всеми способами держать доктора Льюиса подальше отсюда.