— Нефедов! Стой! — выкрикнул я и снова нажал на спусковой крючок. Но мой крик и выстрел ушли в пустоту. Нефедов продолжал движение…
Поле закончилось, снова начался лес. И там я его потерял. Слышал хруст веток впереди, но его самого не видел.
Я бежал на звук, пот застилал глаза, дыхалка отказывала, ноги подкашивались. Вдруг послышался шум воды, и в этот момент нога моя ушла куда-то в пустоту. Я подумал, что она подкосилась под тяжестью беспомощного тела, но, увы, ошибся. Я рухнул вниз с обрыва, который заметил слишком поздно.
Обрыв был невысоким, но внизу я напоролся ногой на камень, и острая боль прострелила меня от пятки до макушки.
Сознание от болевого шока я не потерял, но мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.
Оглядевшись, я понял, что пришел к финишу последним. И не видно Нефедова, и не слышно, и в каком направлении он исчез, непонятно.
Боль утихла, но стоило мне только сделать шаг, как она дала знать о себе новым выстрелом. Более того, нога отказывалась держать вес тела, и я опустился на землю. Или вывих у меня, или даже перелом, а идти надо, иначе пропаду я здесь. Место безлюдное, рядом шумит река, комары уже начинают слетаться на мою кровь.
А ведь еще совсем недавно я собирался на реку, думая о сексе и комарах. Вот и приехал. Здравствуйте, девочки!..
Глава 4
Я осмотрелся в поисках какой-нибудь палки, которую можно было использовать как костыль, но ничего подходящего не нашел. Тогда попробовал передвигаться на одной ноге, но надолго меня не хватило. Да и отбитая нога разболелась.
— Ты так далеко не уйдешь, — услышал я чей-то мужской голос, инстинктивно потянулся к кобуре, но вместо пистолетной рукояти нащупал пустоту.
Я оглянулся и увидел Нефедова. Высокий мужчина, статный, черты лица грубоватые, но четкие, симметричные. Тридцать восемь лет ему, на эти годы он и выглядел. Здоровый цвет лица, гладкий, без морщин, лоб, в черных волосах ни единого седого проблеска, но все-таки чувствовалось, что молодость ушла безвозвратно. Только вряд ли он сейчас думал об этом. Ему сейчас нужно думать о будущих годах, которые он проведет в тюрьме.
Нефедов стоял метрах в пяти от меня, в опущенной руке он держал пистолет — возможно, мой.
А ведь я точно помнил, что сунул ствол в кобуру… То ли промазал, то ли пистолет вывалился, когда прыгал на одной ноге. Так или иначе, я оказался беспомощным перед вооруженным противником. Если и мог сейчас угрожать Нефедову, то лишь буквой закона. А это не страшно, когда прокурор — медведь, а закон — тайга.
— Мой ствол? — спросил я, с кислым видом глянув на ствол в его руке.
— Твой… Ты кто такой?
— Капитан Уланов.
— Ты с моей женой разговаривал?
— Я.
— Кого там убили, Чайкова?
— А ты не знаешь?
— Смутно помню… Какой-то человек лежал, кто-то взял мою руку, сжал ею что-то… Возможно, это был нож…
— Возможно?
— Давай глянем, что там у тебя.
Он осторожно приблизился ко мне, сел на корточки так, чтобы я не смог ударить его ногой.
— А ты соображаешь?
— Ну, в какой-то степени…
Он снял с меня ботинок, тщательно ощупал голеностоп. Я ожидал, что сейчас он дернет ступню, боль снова прострелит меня, но тут же отступит. Вывихнутый сустав встанет на место, и я смогу подняться на ноги.
Но Нефедов кости вправлять не стал.
— Похоже, у тебя перелом, капитан Уланов. В больницу тебе надо.
— Легко сказать.
— Позвони своим, пусть подъедут.
— Телефон сдох.
— Сдох? — недоверчиво переспросил он.
— Точно сдох… А ты чего боишься, Нефедов? Ты же никого не убивал? — усмехнулся я.
— Не убивал.
— А чего тогда убегал?
— А кто мне поверит? Меня же не просто так в эту проклятую квартиру заманили. Подстава это. — Он безотчетно провел рукой по затылку.
— Болит?
— Болит.
— Арматурным прутом саданули?
— Не знаю чем. Сзади ударили.
— Очнулся — гипс? — насмешливо спросил я.
— Очнулся — труп.
— Чайкова труп?
— Я не знаю, чей это был труп… Голова контуженая, перед глазами все плывет, ничего не соображаю… Может, там не только контузия была, может, хлороформа дали нюхнуть. Я практически был без сознания. Удивительно, что вообще что-то помню…
— Ну да, ну да.
— Не веришь? — с горечью усмехнулся Нефедов. — Я бы на твоем месте тоже не поверил.
— Тебя видели, когда ты из дома выходил. Сам выходил. Никто тебя не вел.
— Правильно, они меня в квартире оставили, а сами ушли. Так бы я и лежал, пока полиция не подъехала… А я поднялся, вышел из квартиры… До машины еле дошел. Сел, куда-то поехал, где-то остановился. Там и вырубился…