Почитав выданные документы, я решил-таки согласиться с предложенной должностью. И в немалой степени этому способствовало то, что многие нововведения претворялись в жизнь с огромным скрипом из-за противодействия стада консерваторов в больших чинах. Потому на следующий день, зайдя к Ярошенко и отдав ему папку, я сказал, что согласен заняться этим делом.
Ярошенко А.В
— …Так, по этому вопросу все. Что там у нас дальше, Алексей Владимирович?
Ярошенко глянул в свои бумаги:
— Объект «Соджет», товарищ нарком.
— И что же товарищ Соджет ответил? — Глаза у наркома блестели, как у шахматиста, сделавшего верный и очень важный ход, это было видно даже через пенсне.
— Согласился, товарищ народный комиссар.
— Я так и думал. — Сказано это было так, как будто ответ на этот вопрос Берия давно уже знал. — Хорошо, прикрепите его к отделу, который формирует Гавриленко. Пусть теперь он за этого парня отвечает. Но наш контроль не снимать.
— Понял, сделаю, — ответил майор НКВД и что-то написал на листе бумаги, лежащем перед ним на столе…
Берия Л.П
— Сергей, я сейчас в Кремль, буду часа через три. Позвони Судоплатову, пусть он зайдет, когда я приеду, — дал указания Берия своему секретарю, выходя из кабинета.
…Поздним ноябрьским вечером в одном из многочисленных кремлевских кабинетов собралась на очередное заседание группа людей. В кабинете стоял т-образной формы стол, на одной стене висели различные карты, скрытые в данный момент шторами, а вдоль другой стояли шкафы с книгами. Этот кабинет, не имеющий ни одного окна, предназначался для совещаний Государственного Комитета Обороны. Ведомство Канариса пошло бы на любые жертвы и ухищрения, только бы получить доступ к информации, обсуждаемой в этом помещении. Во главе стола сидел пожилой человек в военном френче. Суровое лицо, усы, волосы, зачесанные назад, и тяжелый пронзительный взгляд. Это был не кто иной, как Иосиф Виссарионович Сталин. В руках он держал свою любимую трубку. Также на заседании присутствовали другие члены ГКО: Молотов, Берия, Ворошилов, Маленков. Кроме них был еще начальник Генерального штаба РККА, Маршал Советского Союза Шапошников.
— Товарищи, — открыл заседание Сталин, — на повестке дня следующий вопрос. Какова должна быть позиция Советского Союза относительно действий Японии на Дальнем Востоке? Товарищ Молотов, осветите международную ситуацию.
— В данный момент сложилась следующая ситуация. Соединенные Штаты Америки после объявления торгового эмбарго Японии всячески препятствуют поступлению в эту страну сырья, нефти и продовольствия. Это ставит под угрозу развитие японской экономики прежними темпами, особенно остро может сказаться нехватка нефти. Американцы, со своей стороны, наращивают дипломатическое и военное давление на страны Тихоокеанского региона. Так что налицо — явный зарождающийся конфликт между Японией и США за контроль над данным регионом. В прессе как той, так и другой стороны все чаще отмечаются резкие высказывания и непосредственно призывы к началу военных действий. Франция, после оккупации ее территории, потеряла контроль над своими колониями в Юго-Восточной Азии. Великобритания также не имеет возможности в полной мере продолжать политику, проводимую ею до войны. Англичане, в свою очередь, активно помогают американцам закрепиться в данном регионе. Предоставляют им морские базы, аэродромы, свою уже налаженную инфраструктуру. Военную серьезную помощь они оказать не могут, — закончил вводную речь нарком иностранных дел.
— Товарищ Берия, а что говорит разведка? — обратился Сталин к наркому внутренних дел.
— По данным разведки, товарищ Сталин, японцы не планируют нападение на СССР. Южное направление для них важнее. Сейчас они активно разрабатывают план нападения на флот американцев. Хотя на границе обстановка напряженная, но крупных сосредоточений техники и живой силы не отмечено.
— Борис Михайлович, — обратился Сталин к Шапошникову, начальника Генштаба он очень уважал и обычно называл по имени-отчеству, — каково ваше мнение?