- Кто это? - спрашиваю Ярошенко. Больно мордочка знакомая...
- Хрущев. Никита Сергеевич...
Вот блин, и не узнала, однако...
- Курсанин, останетесь здесь!
Повернулась так резко, что чуть не сбила своего сопровождающего. Невысокий, светлый... мальчишка еще...
- Дмитрий... Николаевич... - и сердце бухнуло как кувалдой... стало жарко и коридор начал куда-то уплывать...
- Ника Алексеевна! Ника! Что с вами?!
Чувствую, что меня куда-то тащат, я вцепилась в чью-то гимнастерку.
- Воды! Быстро!
Я пытаюсь найти глаза Ярошенко.
- Леша... Курсанин... Дмитрий Курсанин...
Диван почему-то жесткий. Внутри меня будто кто-то скручивает в рог, мне холодно и жарко одновременно. Почему-то очень важно сказать, что нельзя Курсанину находится рядом с Хрущевым. Нельзя и всё... Почему же....
'А как раз в канул Лёниного дня рождения, - я сижу за семейным столом и слушаю открыв рот, - рядом с Хрущевым взорвался снаряд. Вот у меня два осколка в спине с тех самых пор и остались. Закрыл я тогда его...'
В канул Лёниного... Старший брат - Леонид Николаевич, погиб в начале августа под Киевом... погиб... родился... когда же он родился? Почему мне сейчас это так важно...
Человек в очках расплывается. Пытаюсь и ему сказать, но горло пересохло. Мне так холодно, что я сворачиваюсь на диване в клубочек и умоляюще смотрю в его глаза...
- Вызовите скорую! И сержанта Курсанина тоже в изолятор!
Да, правильно. Почему-то мне это кажется самым правильным решением... День рождения Лёни... 23 ноября....
Потолок белый... Однозначно! И стены тоже белые. Ага, я в больнице! Прекрасные дидуктивные способности у тебя, Никушка! Хочется даже расмеятся!
- Как вы себя чувствуете?
Поворачиваю голову. Сиделка. Немолодая женщина.
- Нормально... кажется.
- Поставьте градусник.
- Ага. Спасибо.
- Держите его, крепко. А я пойду врача позову. Хорошо?
- Конечно, идите, - соглашаюсь я. Врач это хорошо, по крайней мере, узнаю, что со мной.
Но вместо врача первый врывается мой ненаглядный Ярошенко. Живет он здесь, что ли?
- Как вы?
Если каждый будет приходить с этим вопросом, возьму и напишу плакат над головой: 'Самочувствие в норме! Не сдохла!'
- Что со мной?
Алексей, видно с перепугу, темнить не пытается:
- У вас резко поднялась температура. Почти до 41. Два дня держалась. Какая сейчас?
Вынимаю градусник.
- 36,6.
- Вот и хорошо!
- Я бредила?
Он улыбается:
- Нет, только кричали, что кровать жесткая. Пришлось во всей больнице искать мягкую кровать. Самым мягким оказался диван главврача. Вот вас сюда и перенесли. И вы сразу уснули...
- Однако, прикол... - удивилась я. В детстве мама мне как то рассказывала, что когда я сильно болела, я прыгала по диванам и искала мягкое место, а потом подгребала под себя подушки и засыпала. Но чтобы сейчас... видно нехило меня скрутило!
- А что он?
Ярошенко понял сразу.
- У него тоже, как ни странно поднялась температура. Небольшая, правда. До 38. Врачи пока решили подержать его в изоляторе. Да и товарищ Берия тоже лично курирует этот вопрос.
- Какой вопрос?
- О том, все ли попаданцы так реагируют на своих родственников. И не опасно ли это для обеих сторон.
- Э, погодите! Может это только у меня такая реакция. Или просто перенервничала. Психанула сдуру - вот и получила!
- Не беспокойтесь! Будем просто осторожнее. А пока, вам бы отдохнуть. И врачи вон тоже говорят, что у вас общая усталость... Поспите.
Я хотела возразить, но глаза слипались по-настоящему. Спать, спать... Последняя здравая мысль - 'интересно, а Хрущев уже уснул... вечным сном?'
...Там где можно настроить замки иногда хватает одной хижины. И вообще все сложное - это упрощеное до немогу обыденное. Вот и в этот раз. Наше совместное заболевание объяснялось на удивление просто. Я с самого июня держала себя в ежовых руковицах - ни дня отдыха, ни секунды расслабления. Жила, можно сказать, на износ. Все боялась не успеть, не доделать, не вспомнить. Спала по 4-5 часов в сутки, а тут еще разговор с Берией - накрутила себя дальше некуда. Вобщем - увидела деда и шок. Организм просто не выдержал очередного "сюрприза" и пошел в разнос...
А деда - так еще банальнее. Он уже второй день ходил с гриппом, правда боялся показать, что ему хреново, вот и решил "переходить" болезнь. А тут, как его насильно в госпиталь засунули, это и обнаружили. Ничего, вылечили. А за "героизм" в нахождении больного в пенатах Лубянки еще и вставили - чтобы другим не повадно было от врачей ныкаться.
Правда, вот кому не повезло от этого дурацкого стечения обстоятельств, так это Никите Сергеевичу. Поймал он все таки свои два осколка, что в моем времени дед носил. Вот так... Просто стечение обстоятельств - как просто....