Итак, лето года сорок четвертого? Последнее лето. Так озаглавлена одна из повестей Константина Симонова. И мы жили этим ощущением, ибо июнь следующего, сорок пятого мы встречали уже в Берлине. Но в 1944 году штаб фронта еще находился в лесу под Овручем, а между линией фронта и Берлином пролегла добрая тысяча километров. В июне в штабе шла непрерывная и трудная подготовка очередной операции, целью которой было освобождение Советской Белоруссии. Правда, мы, рядовые офицеры, тогда не знали кодового названия «Багратион», но работа шла напряженнейшая. Ведь противник еще был силен: советским войскам противостояли 179 дивизий и 5 бригад вермахта, а с ними 49 дивизий и 15 бригад сателлитов — всего 4 миллиона человек (замечу: 179 из 324 дивизий вермахта). На «белорусском выступе» немецкая группировка насчитывала 800 тысяч солдат и офицеров, 9500 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий. Иными словами, перед одним нашим фронтом стояло не меньше, а больше дивизий, чем перед высадившимися в Нормандии войсками генерала Дуайта Эйзенхауэра.
6 июня было обычным днем подготовки операции — ее начало предстояло в 20-х числах. Утром, обработав сводки армий, я отправился на узел связи, спрятанный в хорошо замаскированных блиндажах. К вечеру из очередной сводки генштаба, пришедшей из Москвы, мы узнали о высадке.
Когда я отвечал моему английскому коллеге (он принадлежал к военному поколению и хорошо помнил дни высадки), то не хотел кривить душой. Конечно, для нас открытие второго фронта было событием огромной важности. Но мы так долго его ждали, он так долго откладывался, что отравленный осадок все-таки оставался. Да и размышлять было некогда: близился день начала собственных операций…
Сегодня все стало на свои места. Никто не отрицает роли дня 6 июня 1944 года, который завершил долгую и трудную предысторию второго фронта и положил ему начало. Стало реальностью то, о чем долго мечтали все люди на земле, жаждавшие скорейшего разгрома нацизма. Можно понять, что впоследствии день 6 июня был назван одним американским публицистом «самым длинным днем»: в истории боев экспедиционных войск на континенте он был первым и самым тяжелым. Советские воины, у которых таких «самых длинных дней» к июню 1944 года набралось больше тысячи, могли понять ощущения своих братьев по оружию и желали им полного успеха. Эти пожелания от всего сердца были высказаны советским руководством в адрес руководителей США и Англии, в адрес всех солдат и офицеров войск генерала Эйзенхауэра.
Советские люди не забыли и не забывают о той материальной помощи, которую союзники оказали нашей стране в тяжелом единоборстве. Не будем спорить о ее объеме — на Западе сегодня много охотников его раздувать. Мы в любом случае благодарны за этот символ совместных действий. Каждый из нас с добрым чувством вспоминает о мощных «студебекерах» и вездесущих «виллисах», но как не хватало их в самые трудные месяцы и годы войны! Открытие — хотя и запоздалое — второго фронта было существенным вкладом в общую борьбу, доказавшим возможность и способность государств, противоположных по социальной природе, объединить свои усилия в борьбе с общим врагом, действовать во имя общей цели.
Генерал Эйзенхауэр собрал уникальные силы: 39 дивизий, 12 отдельных бригад и 10 отрядов, более 10 тысяч самолетов; 4 тысячи десантных судов — более 2 миллионов человек. Им противостояли лишь 18 дивизий вермахта, около 500 (!) самолетов. Высадке благоприятствовали многие обстоятельства, в том числе просчеты немецкой разведки, которая не ожидала операции в этот день. Надо же было случиться так, что командующий группой армий «Б» генерал-фельдмаршал Роммель, на участке которого высадились союзники, утром 6 июня был за сотни километров, в кругу своей семьи, а командующий 7-й армией Дольман по непонятным причинам отменил приказ о повышенной боевой готовности. Высадка же ожидалась вообще не в Нормандии, а в районе Па-де-Кале…
После того как открытие второго фронта стало реальностью (Гитлер долго не верил в это; фельдмаршал Рундштедт, командовавший Западным фронтом, убеждал фюрера, что это вовсе не основная операция союзников), войска вермахта оказывали отчаянное сопротивление. Завершить создание плацдармов удалось не сразу. Лишь 14 июня американские войска вырвались с полуострова Котантэн на оперативный простор, 26-го был взят Шербур. Продвижение же в глубь Франции началось лишь 27 июля. Эти трудности воспринимались как понятные: советским бойцам на советско-германском фронте были известны боевые качества и опыт солдат вермахта. Мы ждали дальнейшего развертывания операций Эйзенхауэра…