Переговоры в Дюссельдорфе объединений промышленников Англии и Германии завершились принятием декларации, состоявшей из 12 пунктов и провозгласившей необходимость развития торговли между обеими странами. Она содержала далеко идущие соглашения, практически — карательные сговоры в ряде отраслей. Реакция на декларацию последовала однозначная: так, в США устами государственного секретаря она была названа «частью так называемой политики умиротворения». В Вашингтоне были серьезно встревожены опасностью англо-германского экономического сговора. Как писал журнал «Экономист», соглашение представляло собой «двусторонний, сговор за счет третьих лиц». Большое беспокойство вызвало оно и в Восточной Европе, ибо означало усиление как германского, так и английского наступления на восточноевропейские рынки. И это в то время, когда Англия заверяла эти страны, что стремится защитить их от возможной германской агрессии!
Английская сторона сделала предложение — отдать Германии рынки Юго-Восточной Европы и тем самым положить начало разделу сфер экономического влияния. С этой целью эксперт консервативной партии Друммонд-Уолф в мае 1939 года посетил Берлин. Однако предложение не могло привлечь ни Геринга, ни Вольтата, ни рурских промышленников, так как эти рынки Германия уже «экономически освоила». Для электротехнической и крупной химической промышленности балканские страны вообще рынком быть не могли. Геринг в то время откровенно намекал англичанам, что они должны пойти на большие уступки в разделе сфер влияния, либо Германия решится на «быструю, короткую войну».
Итак, с определенного момента планы и намерения Англии и Германии стали расходиться: если в 1939 году «умиротворители» с английской стороны были готовы и дальше идти на предельные уступки, то у нацистов рос не только аппетит, но и уверенность в возможности провести раздел и перекройку сфер влияния военным путем. Именно к этому периоду относятся многочисленные документы руководящих органов «Дейче банк», «ИГ Фарбен», Флика, а также другие проекты создания так называемой «экономики больших территорий». Один из проектов, принадлежавший перу ведущего нацистского теоретика Карла Шмитта, объявлял доктрину Монро прецедентом для создания в Европе территорий, «не подлежащих чужому вмешательству». К таким территориям, по его мнению, относились Центральная и Восточная Европа. Шмитт, между прочим, писал: «Мы сейчас мыслим глобально, в масштабах крупных территорий. Мы признаем неотвратимость грядущего территориального перепланирования, о котором уже говорили министериаль-директор Вольтат и рейхслейтер генерал Риттер фон Эпп». Упоминание Вольтата в этом контексте для нас исключительно интересно, так как оно показывает, в какой мере Вольтат находился в те годы в «идеологическом эпицентре» экономической и внешней политики гитлеровской Германии.
Есть основания полагать, что к лету — осени 1939 года среди немецких промышленников стали брать верх силы, толкавшие Гитлера к войне. Тот же Карл Краух, в 1938 году считавший возможным вести политику так, чтобы «избегать конфликта» с Англией, 28 апреля 1939 года заявил:
«С марта этого года подобных предпосылок больше нет. Экономическая война, втайне уже давно начавшаяся Англией, Францией и США против антикоминтерновских держав, теперь ведется открыто. Она будет со временем принимать все более острые формы».
Начало миссии
В этой обстановке и начал свою неофициальную миссию Гельмут Вольтат. Он сначала, изложил свою программу в меморандуме на имя Геринга и получил его одобрение. С английской стороны тоже последовали соответствующие сигналы. Так, 8 июня 1939 года министр иностранных дел лорд Галифакс заявил, что готов «обсуждать любое немецкое предложение»; 29 июня он выступил со специальной речью в лондонском Чатам-хаузе, где перечислил проблемы, по которым Англия готова вести переговоры, в том числе о колониях, о преодолении торговых барьеров, обеспечении «жизненного пространства». О том же заявил английский посол в Берлине Гендерсон своему собеседнику, статс-секретарю Вайцзеккеру.