— Спасибо большое, я такая рассеянная! — сказала она на чистом японском и почтительно поклонилась, когда Рюуга отдал блокнот.
— Должно быть это от того, что вы ещё не адаптировались на новом месте. Иностранцам в Японии бывает трудно, но лишь сначала, думаю, вы быстро привыкните, — Лайт учтиво улыбнулся так, что уже из-за этого в него бы влюбилась любая юная девушка. Кроме Дианы.
— А вы ведь Ягами Лайт и Руюга Хидеки? Выпускники, сдавшие экзамены на максимальные баллы?
— Да, это мы. А ты читала речь от лица иностранных студентов, не так ли? Значит, ты тоже сдала экзамены лучше всех.
— Хи-хи, ну да, — Диане было противно от этих наигранных любезностей, но деваться было некуда. — Кстати, я видела вашу сегодняшнюю игру. Это было просто потрясающе! Вы профессиональные теннисисты?
— Скорее любители, — Лайт завел руку за голову и с выражением неловкости на лице почесал затылок.—Мы просто так веселились.
— И пытались выяснить, что каждый из нас представляет, — вдруг заговорил Рюуга. Его лишённый эмоционального окраса голос был спокойным и размеренным.
— Это как? — с выражением удивления на лице спросила Диана.
“Они анализировали друг друга через игру в теннис? Хм, а с этим Рюуга всё будет куда сложнее, чем и я думала. Ох, и как же тяжело мыслить не вслух!”
— Благодаря игре с Лайтом я понял о нём многое: он очень ловок, не ведётся на обычные приёмы обмана соперника и ненавидит проигрывать, поэтому ради победы он затратит все свои ресурсы.
— Хах, могу сказать то же о тебе, Рюуга.
— Хм, твоя теория очень интересна. Что ж, жаль я не смогу проверить её сама: физически я не очень сильна, поэтому для анализа новоявленного друга прибегаю к неактивным играм.
— Играешь с ними в шахматы? — поинтересовался Лайт.
— Нет. Понимаешь, в шахматах важны не аналитические способности, а расчёт и сосредоточенность. Другое дело шашки — все фигуры равны, всё зависит только от игроков.
— Интересное предположение, — Хидеки закусил ноготь на большом пальце руки.
— Ага, я впервые прочитала об этом в книге Эдгара По «Убийство на улице Морг». Вы читали её?
— Хотел, но всё руки не доходят, — Лайт снова запустил руку за голову.
— Когда-то давно, но момент со сравнением шахмат и шашек я хорошо помню.
— Жаль, что мы сейчас не сможем провести собственный опыт, я бы с удовольствием сыграл с вами обоими, — улыбнулся Лайт.
— Ну, если вы никуда не спешите… — Диана достала из сумки игру в совсем новой коробке.
— Хе-хе, так вот зачем тебе шашки! — Воланд залился смехом. — Собралась играть с Кирой и с … его другом?
Три студента расположились за столиком в кафе недалеко от университета.
— Диана, Диана, я тоже хочу молочный коктель, ну по-жа-луй-ста-а-а!
— Делай, как договаривались.
Девушка делала вид, что пила, а когда отставляла стакан, то синигами делал маленькие глоточки через трубочку. И Богу Смерти, и человеку такой процесс поглощения напитка доставлял немалый дискомфорт, но были здесь и плюсы: первый наслаждался коктелем, вторая — тишиной.
— Лайт, ты победил в нашем матче, поэтому играй с Дианой первым.
— Кто начинает? — спросила девушка, поставив на доску последнюю шашку.
— Дамы вперёд.
Первые несколько шагов оба игрока делали аккуратно, стараясь показать сопернику, что он размышляет над каждым шагом, однако, когда Лайт получил первую дамку, поединок начал набирать обороты. Шаг за шагом каждый двигался к победе, не желая уступать из-за упрямства.
— Ты победила, Диана, — сказал Ягами, натягивая улыбку.
— Хе-хе, а Кира совершенно не умеет проигрывать.
— Теперь играй с Рюуга.
— Но ты ведь победила, так что…
— Так что мы будем делать то, что хочу я, а я хочу, чтобы ты играл с Рюуга, — сказала девушка голосом капризного ребёнка.
Два гения начали игру. Их движения были резкими, неаккуратными, каждый из них то подносил ладонь к доске, чтобы нанести сопернику сокрушительный удар, то опускал руку, так что она безжизненно болталась, пока её хозяин следил за ходом игры. Никто и мысли не допускал о поражении!
— Похоже, Лайт, сегодня не твой день, — сказала Диана.
— Да уж. Ну, теперь ваша очередь.
Третья игра отличалась и по темпу, и по напряжению. Девушка лениво переставляла шашки на доске, пока юноша плавными движениями делал ходы, глядя на соперницу, а не на игровое поле. Диана мысленно вернулась в детство: они с дедушкой играют, она не смеет отвести взгляд от доски, ведь жажда победы так сильна, дедушка же снисходительно смотрит на любимую внучку, с каждым шагом приближаясь к победе. Девушка напряглась: она хочет победить! Темп игры стал нарастать, но плавность движений соперников никуда не делась. Аккуратно, даже нежно, словно резкое движение может по-настоящему ранить соперника.
— По вам двоим плачет клуб настольных игр, — улыбнулся Лайт.
Руюга победил — на поле осталась всего одна чёрная шашка.
— Давно я так не играла. Спасибо, за чудесное времяпровождение.
Девушка уже собралась уходить, но Руюга остановил её:
— Постой, я хочу у тебя кое-что спросить.
— Ах, да, конечно.
— Как ты относишься к Кире?
Воланд свалился на пол, на сей раз со спинки дивана. Превозмогая желания проверить туфлёй зубы Бога Смерти на прочность, Дина сделала максимально удивлённый вид:
— В каком смысле?
— Одобряешь ли ты его действия или нет? Как, по твоему мнению, он убивает? Почему он это делает?
— Может быть, ты тогда выскажешь своё мнение и об Л? — спросил Ягами уже без улыбки.
— Кира, Л… Что я о них думаю? Две выскочки! Устроили цирк в прямом эфире, ещё и с жертвами! У Киры явный комплекс Бога. Не знаю, как он убивает, но он перешёл всяческие границы, начав убивать невинных людей! Фанатик теории Раскольникова! — увидев недоумения на лице Лайта и заинтересованность на лице Рюуга, Диана процитировала: — Родион Раскольников — главный герой романа Достоевского «Преступление и наказание», бывший студент, разночинец, который живет в глубокой нищете без всякой надежды на улучшение своего положения. В его неглупой голове однажды зародилась бесчеловечная теория. Согласно ей, люди делятся на «тварей дрожащих» и на особых людей, которые «право имеют» на совершение преступления ради великих задач. «Необыкновенные» — это те люди, которые управляют миром, достигают высот в науке, технике, религии. Они могут и обязаны уничтожать все на своем пути к достижению цели, необходимой всему человечеству.
— Не зря ты параграфы зубрила в школе, от зубов отскакивает, — похвалил её синигами.
— А Л? Берётся лишь за те дела, где замешаны крупные деньги или массовые убийства!
Эти два «гения» друг друга стоят! Какие бы сложные дела не распутывал Л и скольких бы преступников не убивал Кира, мирные люди всё равно страдают и гибнут толпами! Ни один из них не в силах что-либо изменить.
— Кажется, они поверили твоему представлению, можешь сбавлять обороты, — сказал Воланд, заглядывая в лицо то одному юноше, то другому.
— Мне кажется, что они оба и правы, и не правы одновременно. Оба карают преступников, оба движутся из соображений совести, оба пытаются изменить всё к лучшему, и оба готовы идти по головам для достижения своих целей. И об Л, и о Кире в Интернете мало информации, но этого мне было достаточно, чтобы составить их плюс-минус точные психологические портреты.
— Диана, знаешь что? — обратился к ней Рюуга с серьёзным выражением лица. — Ты просто обязана расследовать преступления. Ты описала и Киру, и Л так, как они бы сами сделали.
— Полностью согласен, — кивнул Лайт.
— А вы откуда знаете, как бы себя описали Л и Кира?
— Ну, я — сын полицейского, отец работает над делом Киры, поэтому у меня есть доступ к некоторой информации. А Рюуга…
— Я сам пытаюсь вести расследование.
— Но это ведь так опасно! Ой, уже поздно… — Диана почувствовала резкую боль в голове, но виду не подала. — Будьте осторожны, вы оба.