— Ты беспокоишься о нас. Это значит, что мы теперь друзья, да?
— Да, Рюуга, я думаю, что это можно так назвать… — рассеянно ответила девушка.
— Не обращай внимание, у него очень мало друзей, — оправдал друга Лайт.
— Что ж, мне действительно пора, до встречи, — сказала Диана и выпорхнула из кафе.
— Ну, и что ты думаешь, о Ягами, мой ручной человек? — спросил Воланд.
— Во-первых, он точно Кира — Глаза Бога Смерти не дадут соврать. Во-вторых, он тот ещё лицемер. В-третьих, он ненавидит проигрывать.
— А что Рюуга? Он тебя хоть немного заинтересовал? Мне так уж очень.
— Он странный, но, как мне кажется, неплохой человек. Но они с Лайтом похожи. Как бы Ягами не втянул его во всю это заварушку с Кирой.
— Но он уже втянут, возможно, сильнее, чем ты думаешь. Так ладно, с ними разобрались. Диана, идём за молоком, у нас она практически закончилось.
—Хорошо, только зайдём в аптеку.
— Э?
— Надо купить кое-какие лекарства. Ох, из-за этих игр я пропустила приём таблеток, теперь голова разболелась.
— Ты с этим не шути: попадёшь в больницу, кто мне будет покупать молоко?
*
Л стоял, прислонив руки к оконному стеклу, через которое открывался вид на великолепную панораму вечернего Токио.
— Ватари, мне нужно навести справки о студентке, приехавшей в Японию по программе обмена. Её зовут Диана Остапченко. Хотя, 70% того, что это не её настоящее имя.
— Хорошо. Она чем-то заинтересовала тебя?
— Она вела себя так, будто знала, что Лайт не тот, за кого себя выдаёт: слишком резко она высказывалась против Киры, сверля его взглядом. Можно было бы предположить, что она ищет в нём поддержки, как в сыне полицейского. Но так прямо говорить о том, что она сама пытается что-нибудь разузнать об этом… Если она знает, что Лайт Кира, то вполне могла изменить имя, прежде чем приехать в Японию. Она точно что-то знает, не может быть столько совпадений.
— Диана Остапченко? Что ж, она действительно меняла фамилию. Когда она родилась, её звали Диана Калинова, через месяц после смерти её родителей, как раз в то время, как ты выступил с обращением по телевизору, она сменила фамилию на Остапченко и сделала загранпаспорт. Однако же, незадолго до отъезда вернула своё первоначальное имя. Замужем она не была, так что это могло быть намеренной махинацией.
— Так я и думал: слишком глупые вопросы и манера поведения для такой умной девушки. И… — Л прервался.
— Ты не договорил.
— И вторая лучшая партия шашек в моей жизни.
— С кем же была первая?
— С тобой, Ватари.
На лице Л не отобразилось ни единой эмоции, хотя внутри разлилось тепло от воспоминаний о далёком прошлом, когда Ватари приезжал в гости к его родителям и учил их маленького сына играть в шашки. Погружённый в свои мысли, Л не заметил, как его опекун улыбнулся.
========== Привет, жестокой мир ==========
Вечерний Токио купался в лучах заката.
Воланд сидел, свесив лапки, на краю небоскрёба, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Они такие смешные: куда-то торопятся, о чём-то беспокоятся, даже не задумываясь о том, что могут не дожить до следующего дня. Синигами улыбнулся, обнажив ряд острых клыков: а ведь он прямо сейчас может убить парочку людей, записав их имена в Тетрадь. И на кого же тогда повесят эти смерти? На Киру? На случайность? Вот так один неугомонный Бог Смерти с легкостью может заставить великого детектива хорошенько почесать репу, да и самого массового серийного убийцу в истории, кстати, тоже.
— Привет, Рюук, давно не виделись, — поздоровался Воланд, услышав шелест крыльев у себя за спиной.
— Здравствуй, Воланд, — сказал другой синигами, который приземлился неподалёку, но сесть рядом с самим Князем Тьмы так и не решился.
— Хе-хе, смотрю, ты во всю веселишься со своим человеком.
— Да и ты не отстаешь.
— Ты уже рассказал Кире, что он больше не единственный владелец Тетради в округе?
— Неа. Лайт мальчик не глупый, пусть сам думает.
— То есть, он ничего не подозревает? И ты не собираешься ему говорить?
— Нет. Мне всё равно, кто победит в этом противостоянии. Мне нужны лишь яблоки и зрелище.
— Хе-хе, смотри, как бы после этого зрелища наш Король тебе по голове не настучал.
— Как-нибудь уж выкручусь. Но спасибо за заботу, Княже.
*
Диана сидела на полу в окружении газетных вырезок и распечаток с новостных сайтов. С появлением Л Кира стал куда осторожнее: теперь убийство происходили в разнобой, а не в один промежуток времени, преступники умирали не сразу после того, как о них объявят по телевизору, а через несколько дней, или даже недель.
— Видимо, когда над делом Киры начала работать полиция, он стал ставить эксперименты над заключенными в тюрьмах. Вскоре от сердечного приступа умер Рей Пембер — агент ФБР, который вёл слежение за семьёй Ягами, в том числе и за самим Лайтом. Позже пропала без вести невеста Пембера — Наоми Мисора и, если бы идиоты из полицейского участка проявили чудеса наблюдательности на уровне пятилетнего ребёнка, то с лёгкостью бы поняли, что всеми любимый гений и сын начальника полиции виновен в её исчезновении.
— Э? Это тоже в газетах написали? — оторвавшись от последней бутылки молока, спросил синигами.
— Тут написано, что я разорюсь в попытках прокормить одного вечно голодного Бога Смерти! Мне бы хоть стаканчик оставил!
Воланд, немного помолчав, сказал:
— На кухне.
— Спасибо.
Всю ночь девушка посвятила попыткам разузнать как можно больше о проделках Киры — взломала полицейскую базу и несколько раз перечитала содержание архивов. И вот она, в пижаме, растрёпанная, невыспавшаяся, стоит босыми ногами на холодном кафеле посреди кухни и с умиротворённым выражением лица пьёт молоко.
— Тебе следует быть осторожнее со своим здоровьем, мой ручной человек. Эти бессонные ночи не приведут ни к чему хорошему. Ты ведь не хочешь ловить Киру, лёжа на больничной койке?
— Как мило, что ты обо мне заботишься, Воланд, но я хорошо себя чувствую. Главное — не пропускать приёмы таблеток, а в остальном всё нормально.
— Хе-хе, ну, тебе виднее.
— Долговато же тебя не было, мой ручной синигами, — словно опомнившись, сказала девушка.
— Я-то думал, что ты и не заметишь.
— Не заметить отсутствие трёхметровой ящероподобнойобразины с крыльями, которая комментирует каждое моё действие? Знаешь, тут надо быть глухим, слепым и тупым.
— Уже и погулять нельзя, — обиженно сказал Бог Смерти.
— Ты гулял с Руюком?
— Хе-хе, угадала. Но не бойся, он ничего не собирается говорить своему человечку. Он просто хочет наслаждаться представлением.
— Даже если оно окончиться казнью его спутника?
— Хе-хе, да, конечно. Это же Рюук, от него ничего другого ожидать и не следует.
— Какие же вы, Боги Смерти, всё-таки бессердечные. В обоих смыслах слова.
— Не скажи. Джелоус, к примеру, влюбился в человека и даже умер ради этой девушки. Рэм тоже весьма «человечна». А Ну — это вообще случай уникальный, я тебе уже о ней говорил.
— Стоп, Бог Смерти может умереть?!
— Ага, но только в двух случаях. Первое, он перестаёт записывать имена людей в Тетрадь. Тогда он либо попадает в небытие, либо просто исчезает, но скорее второе, чем первое. Второе, он убивает одного человека для спасения другого человека, но смерть наступает лишь в том случае, если синигами питал к спасённому им человеку, как вы там говорите, «нежные чувства».
— «После смерти все люди попадают в небытие».
— Да, с Богом Смерти такое случается только при условии, что он помнит, кем на самом деле являлся, когда был человеком. А из небытия два выхода: Ад или Рай, в зависимости от его поступков до смерти.
— Но ведь человек не может попасть в Ад или Рай, если он пользовался Тетрадью… Стой, Боги Смерти когда-то были людьми?