Как же давно он думал о родителях. Нет, когда видел на улице семейную чету с детьми, в голове невольно проносились воспоминания из детства, но это было не то… Он не вспоминал о них.
Но сейчас воспоминания о родителях вновь и вновь накрывали с головой. И не только о них.
Он ещё живёт с семьёй, Ватари пришёл в гости к бизнес компаньону и учит его маленького сына играть в шахматы. Пару лет спустя, после посещения могил родителей, он стоит со своим опекуном перед собором и слушает звон колоколов.
Двое мальчишек: один энергичный, вспыльчивый, упрямый, другой — спокойный, тихий, ко всему равнодушный — сидят на ковре в кабинете директора. Что может объединять эти две противоположности? Конкуренция за звание единственного наследника великого детектива. Мелло смотрит в окно — его лучший друг, Мэтт, всеми силами пытается на импровизированном языке жестов ему что-то сказать, Ниа больше интересует пазл без рисунка, чем-то, что им пытается вбить в голову Ватари. Л же молча наблюдает за этой «идиллией гениев» и почему-то на душе становиться тепло, будто он вновь обрёл полноценную семью.
Миса и Лайт — главные подозреваемые в самом массовом убийстве в истории человечества. Познакомься он с ними при других обстоятельства, что тогда? Миса глупая, мягче не скажешь, но она добрая и хорошо к нему относится. Относилась бы, если бы он не являлся тем, кем есть. А Лайт мог бы стать детективом японской полиции, как и его отец. Возможно, однажды судьба свела бы двух гениев в совместном расследовании, они могли бы стать друзьями. Не вынужденными, не наигранными, а настоящими…
Диана была единственным причастным к расследованию человеком, с которым всё шло верх дном. Она — Alice, в этом Л уже ни капли не сомневался. Их самая первая встреча, когда она влетела в него по дороге в университет, словно пророчила о том, что без этой девушки не пройдёт ни одна важная деталь в деле о Кире. Но он действительно к ней привязался. Диана не была похожа на других людей, которых он встречал в своей насыщенной жизни. Но ведь такого быть не может! Нет в мире абсолютно уникального человека. Она преступница, не многим лучше Лайта и Мисы. Но почему он не решился загнать её в угол в их последнюю встречу? Почему сдал назад? Почему ему было так приятно видеть её и общаться с ней каждый день? Почему её игра заставила детектива впервые за двадцать лет сесть за инструмент? Почему, когда девушка упала, когда из сумки высыпалась целая груда таблеток, он почувствовал, что вот-вот оборвётся что-то дорогое для него? Почему в тот вечер звёзды были такими яркими? Не может же быть, чтобы …
Нет, это всё было ложью. Всё, происходящее с ним в Японии — ложь. И Диана Калинова, Alice, не исключение.
— Рюдзаки, что ты здесь делаешь? — голос Лайта прервал его размышления.
— Лайт, скажи мне, только честно, ты когда-нибудь лгал?
— Разве кто-то может прожить жизнь, ни разу не солгав? Люди не настолько идеальны. Все люди лгут.
Да, он прав. И их дружба, и их «игры в детективов», и даже их первое знакомство — ложь.
Взяв имя Л, он обрёк себя на жизнь во лжи и обмане. Он обрёк себя на одиночество. Но в этом нет ничего страшного: его все оставляют, его все бросают. Родители умерили, когда он был маленьким. «Мы скоро вернёмся», — такими были последние слова, которые они сказали прежде, чем уйти навсегда.
Ватари как-то сказал своему воспитаннику, что боится о судьбах приютов. Конечно, здоровье у директора отменное, для его-то возраста. Но он когда-нибудь умрёт, никто не вечен. Л буквально молился, чтобы его опекун как можно позже дожил свой век и отошёл в мир иной по природной причине, но время неумолимо бежит. Ватари тоже его покинет.
Когда Мелло и Ниа подрастут и Л выберет лишь одного из них, второй навсегда покинет приют, а новоявленный преемник будет набивать руку раскрывая другие дела под одним из псевдонимом великого детектива, число которых давно уже перевалило за сотню. Всё равно оба мальчика уйдут.
В том, что Лайт и Миса виновны, Л был уверен на 100%. Ему придётся отправить их на эшафот. Он обязан это сделать.
Но Диана… Она Alice, но доказательств нет. Даже если таковые найдутся, всё, что сможет предъявить ей полиция — временный захват телевещания. Таблетки, выпавшие у неё из сумки… Она больна, причём серьезно, а название на одной из баночек с лекарством говорили о том, что болезнь уже не отвернуть. В лучшем случае проживёт ещё год. Почему-то Л вспомнилась их знакомство после теннисного матча. Девушка стояла, будто в отчуждении от всех окружающих людей и любовалась природой, весной, которую больше не увидит. Когда она обернулась, выражение её лица выражало умиротворение и чистоту. Как у серийного убийцы может быть такое лицо? Может, он и не такое видал. В любом случае, она тоже его бросит. Она тоже оставит его одного.
— Рюдзаки, пойдём, ты заболеешь.
*
— Ты что собрался сделать?! — Соитиро Ягами, как всегда, не нравилась идея детектива.
— Я собираюсь заключить сделку с преступником, которому вынесли смерт…
— Это мы уже слышали! Рюдзаки, то, что ты задумал полностью противоречит любым моральным устоям! Ставить эксперименты на людях, пусть и преступниках, аморально!
— Чтобы поймать преступника, нужно мыслить как он. Кира тем и занимался, что ставил опыты на заключенных, а мы должны …
Но тут свет погас — в здание ударила молния.
— Ради Мисы, это всё ради Мисы, — Рэм криво вывела в своей Тетради два имени.
«Квилш Вамми»
«Эл Лоулайт»
— Вот и всё, теперь она в безопасности… — синигами почувствовала, что начинает рассыпаться.
— Рэм, зачем ты это сделала? — послышался сзади женский голос.
— Ну?!
Богиня Смерти, похожая на гигантского червя с красными глазами по всему телу, жалобно смотрела на неё.
— Всё, что ты только что сделала, было бессмысленно…
— Быть того не может… Воланд?
— Да. Но здесь я с ним согласна: те, кого ты собиралась убить — хорошие люди, они не заслуживают такой смерти. Мне жаль, но той девушке уже не помочь. И тебя мне тоже жаль, Рэм. Прощай.
— Миса …
Ну печально посмотрела на груду пыли, которая осталась после Богини Смерти. Но на оплакивание времени нет — нужно действовать, причём быстро. Раз уж Воланд и Рюук дурачатся, то не допустить того, чтобы мир людей не скатился в тартарары, должна она.
Как только электросистема здания перешла в аварийный режим работы, Л попытался связаться с Ватари. Ничего не вышло.
«Нет, только не он. Прошу, только не он».
Детектив опустил глаза вниз — на столе лежал лист бумаги, которого раньше там не было. Быстро, чтобы никто не увидел, Л коснулся его.
— Ни звука, слышишь меня, Эл Лоулайт, не издавай ни звука! — обратилась к нему трёхметровая образина. — Я должна многое объяснить, но не здесь. Твой друг в комнате управления — бегом туда.
«Хоть бы он был жив», — подумал детектив и, соскочив со стула, со всех ног пустился к нужной комнате, едва не сбив с ног стоящего у двери Лайта.
— Ватари?!
Директор детского приюта лихорадочно барабанил пальцами по клавиатуре, стараясь привести в чувства компьютерные системы. Он обернулся — на его лице отобразилась несдержанная радость.