— Я так больше не могу, — сказала девушка. — Лайт, я люблю тебе больше всего на свете, всегда буду любить, не смотря ни на что! Лайт, — только сейчас Диана заметила, что Амане всё ещё прижимает к груди Тетрадь. — Ты забыл у меня свои конспекты, — улыбнувшись сквозь слёзы, она протянула артефакт юноше. — Я больше не буду их хранить. Я отказываюсь это делать.
Что-то переменилось во взгляде Мисы. Девушка пошатнулась, но вовремя опёрлась рукой об стену и избежала падения. Она подняла затуманенные глаза на Лайта, улыбнулась и быстро ушла, не сказав ни слова.
— Бедняжка…
— Что?!
— Лайт, зачем ты её обидел? — Диана посмотрела на юношу и как-то жалобно поджала губы. — Миса как раз говорила мне, что вы поругались. Я ничего не говорила ей о Такаде, которая, между прочим, тоже на тебя сердиться. Видимо, кто-то проговорился о вас с Мисой, и… Слушай, я уже запуталась в твоих любовных приключениях. Если нужна помощь с учёбой — обращайся, но с делами сердечными разбирайся сам.
Диана ушла, оставив Ягами стоять в полном непонимании.
— Хе-хе, нравиться же мне, как ты переключаешься между Aliсе и Дианой Калиновой, — Воланд явно остался доволен представлением.
— Остапченко.
— Э?
— Милая девочка, местами очень наивная, ко всем добрая, аки идеальная для всех кукла. Просто маска. Такая же придуманная личность, как и Alice.
— А куда же делась Калинова?
— Мне кажется, она умерла вместе со своей семьей.
— Хе-хе, а вот мне далеко так не кажется.
— Что ты имеешь в виду, Воланд?
— Да не важно, — синигами летел рядом с Дианой, как было множество раз до этого дня, как будет сотни раз после. И как бы девушка не убеждала себя в том, что всё происходящее — всего лишь игра, Бог Смерти знал, что это давно уже стало чем-то большим. И не только для Дианы.
*
Соитиро Ягами и его сын поспешным шагом шли к реанимационному отделению больницы. Возле одной из палат в полном составе уже сидела группа расследования. Врач, одетый в операционную накидку и шапку, говорил с Л.
— Её состояние стабильное, но крайне тяжелое. Сомневаюсь, что она быстро проснётся.
— Рюдзаки, что случилось?!
— Лайт, Миса, она…
— Что?
— Она пыталась наложить на себя руки, спрыгнув с моста. Просто чудом выжила. Но сейчас она в глубокой коме и вряд ли сможет ходить, — ответил за детектива врач.
— Я могу её увидеть?
— Прошу прощения, молодой человек, но мы пускаем только близких родственников.
— У неё нет никого. Никого, кроме Лайта, — обратился к нему Л.
Хирург посмотрел на стоящего перед ним юношу — за долгие годы работы ему приходилось видеть, как ломается множество судеб, как искренне молятся близкие пациентов, находящихся при смерти. Этот молодой человек не первый и далеко не последний.
— Только не долго.
Ягами вошёл в палату. Миса лежала в белой больничной одеже, бледная, с закрытыми глазами, подключенная к множеству аппаратов. Глядя на эту печальную сцены борьбы жизни и смерти, трудно было поверить, что ещё утром эта девушка вешалась ему на шею, улыбаясь и радуясь встрече.
— Рюук, сколько ей осталось?
— Давай заключим сделку, и ты сам узнаешь.
— Она умрёт сейчас?
— Не сегодня, и не завтра, даже не через год. Но ты же слышал, что сказал врач.
Ягами вылетел из больничной палаты и понёсся в направление уборной.
Соитиро хотел остановить сына, сказать что-нибудь, поддержать, но тут же остановился.
— Что же мне делать? — произнёс он вслух.
Ватари положил руку ему на плечо:
— Вашему сыну сейчас очень тяжело, но лучше оставить его наедине с собой, пока он сам не захочет поговорить. Он не такой взрослый, как вам кажется, сейчас Лайту захочется спрятаться, отгородиться, но когда он выйдет из своего кокона, ему нужна будет ваша помощь. Тогда просто будьте рядом.
— Хе-хе, а жить-то ей осталось шесть годиков, — в, казалось бы, пустой, палате Амане стояли два синигами.
— Какая честь, что нас решил посетить сам Князь Тьмы! — шуточно поклонился Рюук.
— Моего человека огорчило происшедшее. Вот я и решил слетать, узнать, что со Вторым Кирой.
— Бывшим Вторым Кирой, — поправил Воланда Рюук.
— Хе-хе, точно. Ладно, пора прощаться — оставлять Диану одну мне не хочется: вдруг она с горя выпьет всё молоко?
С этими словами Воланд покинул палату, пролетев сквозь стену, Рюук же отправился на поиски Лайта.
— Идиотка! — выкрикнул Ягами, убедившись, что он сам. — Чёрт возьми, из-за её выходки мне придётся самому разбираться с Л и Alice.
— А я-то думал, тебе её жалко. Неужели ты её совсем не любил?
— Любил? Я Бог Нового мира, мне не до нежных чувств. Тем более по отношению к такой непроходимой дуре. Но, с другой стороны, проблем у меня теперь поубавиться. Л не будет ко мне цепляться, так как будет думать, что я в глубокой скорби. Теперь Тетрадь попадёт в руки надёжного и ответственного человека, у меня уже есть один на примете. Осталось только решить проблему с Дианой. Теперь, когда между нами не стоит Миса, я могу спокойно заманить её на свою сторону. Буду притворяться, как мне одиноко, как мне плохо. Она всё-таки женщина, ей захочется меня утешить. И тогда мы создадим Новый мир.
========== Князь Тьмы ==========
Первые лучи утреннего солнца золотились на стёклах зданий, посушенная июльской жарой трава была всё ещё мокрой от росы, город пробуждался от ночного сна. Люди начали движение внизу. Такие смешные, такие суетливые, такие недолговечные. Действительно, что люди для Богов Смерти? Способ продлить себе жизни и, может быть, чуток развлечься? Они могут с лёгкостью убить практически любого человека, но в то же время сами умрут, если этих чудных существ вдруг не станет. Вот ведь ирония! Казалось бы, Боги Смерти, а так зависимы от людей.
Три синигами сидели на самой вершине небоскрёба, первые лучи солнца освещали их не отличимые красотой физиономии и отбрасывали на крышу жуткие тени.
— Рань-то какая! Нет, охота же этим людям колотиться с самого утра. Многие не любят это время дня. Что в нём хорошего? Разве что коровы дают отличное молоко. А так в утре добра нет, — рассуждал Воланд, свесив лапки с края небоскрёба.
— С утра ещё на улице мало народу, можно преспокойно свистнуть яблоко у зазевавшегося продавца, — добавил Рюук.
— Яблоко можно спереть и в дневной суматохе, а вот молоко …
— Вас двоих только это волнует?! — Ну, которая всё это время сидела молча, была доведена до ручки. — Из-за ваших игрищ с Тетрадями переломана куча судеб. Устроили представление для всех Богов Смерти, хороши, нечего сказать. У окна в людской мир яблоку негде упасть. Даже Король следит за происходящим.
— И как ему? Интересно?
— Можно сказать, он весьма заинтересован.
— Ура! — обрадовался Рюук. —Теперь я не получу по шее за то, что скинул Тетрадь человеку! Ладненько, многоуважаемые князья, спешу откланяться. Я теперь у Лайта на посыльных, нужно передать артефакт кое-кому.
Синигами с заострёнными крыльями взмыл в воздух и быстро умчался вдаль.
— Ладно, он у нас дежурный клоун, но ты, Воланд…
— Хе-хе, какая же ты, Княгиня, человечная! Но должен признаться, меня терзают муки совести — я буду скучать по Диане, когда она умрёт.
— Она пожертвовала собой ради двоих людей, даже не зная их имен. Это ты её надоумил?
— Я рассказал ей про иммунитет, но это решение было полностью её. Спасти того, кем она восхищалась с тринадцати лет, поставить чужую жизнь выше своей собственной — поистине благородный поступок!
— И глупый, — добавила Ну.
— Диана в тот момент была на эмоциях, ей всего-то восемнадцать лет. Трудно принимать взвешенные решения в таком возрасте. Тут Л её превзошёл.
— О чём ты?
— Ты заинтригована, Княгиня? Тогда слушай: как-то раз, я от нечего делать наблюдал за людьми через окно. Они все были такими скучными, такими предсказуемыми, как вдруг мой взор пал на мальчишку тринадцати лет. Он жил в приюте для «одарённых детей», но если остальные просто имели какой-то талант и всеми силами развивали его, то этот парнишка был одарённым на всю голову. Причем в хорошем смысле. Но вот беда: не разорваться же ему! Он возвышался над сверстниками и в интеллекте, и в восприятии мира, и в физических данных. У него были таланты буквально ко всему. Но призвание было лишь одно — расследования. В тринадцать лет он раскрыл первое преступление, всего лишь оперируя данными из Интернета. Ты догадалась, как зовут этого мальчика?