— Нет, Воланд. У меня с детства были недостигаемые мечты: придумать лекарство от всех болезней, построить космический корабль и улететь на нём на поиски других цивилизаций, работать с Л… Но теперь, у меня есть обычная маленькая мечта — я хочу провести последние дни жизни в городе, где встретились мои родители. И если я решу все дела до декабря, не попадусь сама и не умру, то, смогу попасть на зимний фестиваль… Смотри, какая красота! — словно забыв, о чём она только что говорила, подбежала к витрине магазина.
— Платье? Серьёзно, Диана?
— Воланд, я открою тебе страшную тайну: я — девушка.
— Ну и зачем оно тебе? Ты ведь даже на свидания не ходишь, — лениво протянул синигами, пока Диана крутилась перед зеркалом в синем платье с розами на поясе.
— Оно мне нравиться — пусть меня в нём хотя бы похоронят.
— Хе-хе, а ты, как я погляжу, всё-таки думаешь о будущем.
Диана его не слушала. Почему-то это платье навеяло ей воспоминание о девятом классе, и о портрете красивой женщины — возлюбленной поэта Шевченко, которая умерла от болезни в ещё молодом возрасте.
========== Соперники ==========
Тёплые лучи мартовского солнца уже давно растопили снег. Весна окончательно утвердила свои права на престол природы, тем самым забрав у Дианы радость зимы. Зелёные почки укрыли ветви деревьев, сквозь землю начали пробиваться первые цветы и ростки травы, но в основном под ногами была смесь из грязи, песка, оставшимися с осени прелых листьев и ещё Бог знает чего.
Диана никогда не любила весну, но сейчас она не морщилась от яркого солнца на чистом безоблачном небе, не хмурилась при виде новоявленных жуков и пауков, и даже комки грязи на обуви не вызывали такого раздражения как раньше.
Диана не любила весну, но всё же ею наслаждалась. Звоном ручьев, пением птиц, дуновением теплого ветра. Ведь больше в её жизни не будет марта, больше не будет весны в её родном городе.
*
С самого утра Диана крутилась перед зеркалом — надо выглядеть достойно в первый день в университете. Её съемная квартира расположилась на восьмом этаже в жилом доме спального района, и чтобы добраться оттуда до места назначения, требовалось всего десять минут на поезде. И если по меркам Токио это было быстро, то по меркам её родного города это была космическая скорость.
В маленькой однокомнатной квартире были все условия для нормального проживания: хорошая мебель, проведенные коммуникации, недавний ремонт, но Дина всё равно чувствовала некую отчужденность.
— Это потому что я всего пару дней как переехала. Скоро это пройдёт, — бормотала она себе под нос, разглядывая своё отражение в зеркале.
— Ну, вот ты и студентка, мой ручной человек. Я, признаться, даже горжусь тобой, — Воланд завис вверх тормашками прямо перед лицом девушки.
— Не загораживай мне обзор, — нахмурилась Диана, выглядывая из-за неугомонного синигами.
— Хе-хе, и с каких это пор тебя так заботит твой внешний вид?
— Сегодня я выступаю с речью от лица всех студентов-иностранцев. Надо выглядеть презентабельно.
— А что ты будешь делать с Кирой? В смысле, с Ягами Лайтом? Подойдёшь к нему и скажешь: «Привет, я тоже владею Тетрадью Смерти и приехала сюда, чтобы помочь Л тебя поймать?»
— Я не собираюсь раскрывать все свои карты. Вряд ли он догадается, что я знаю, кто он на самом деле. С Ягами надо быть осторожной, он куда умнее любого среднестатистического человека. Просто попытаюсь быть милой и дружелюбной. И запомни, мой ручной синигами, я не собираюсь преподносить Л на блюдечке то, что мне удастся нарыть. Пусть сам думает, лучший детектив мира, как-никак.
Начало апреля в Японии было тёплым и солнечным. Лёгкий весенний ветер приносил к ногам прохожих нежно-розовые лепестки сакуры. А мегаполис жил своей жизнью: люди спешили на работу и учёбу, проезжую часть заполнили автомобили и автобусы, на станциях поездов и яблоку было негде упасть.
— Кстати, Диана, а почему ты не захотела остаться в общежитии с остальными?
— Было бы интересно посмотреть на реакцию моих соседок, если бы в воздухе летела пачка молока.
— То есть, ты обрекла себя на одиночество из-за меня?
— Мне придётся много работать над расследованием, посторонние будут этому мешать. И кто-то может случайно найти Тетрадь и коснуться её. Вот ведь крику будет, если тебя кто-нибудь увидит… Да и не люблю я больших и шумных компаний, а в сборище студентов без этого никак. Хах, неужели тебя заботит мой эмоциональный и психологический комфорт, Воланд? «За человеком, владеющим Тетрадью, будет следовать Бог Смерти, истинный владелец, до тех пор, пока человек не умрёт, или не откажется от Тетради».Чего-чего, а одиночества мне бояться не следует.
— Хе-хе, твоя правда.
— Приехали.
Главное здание университета имело форму нескольких прямоугольников с безукоризненной симметрией относительно большего из них. Ровно стриженные зелёные кустики по бокам каменных дорожек, часы на башне, деревья с молодой листвой перед корпусами — ничего лишнего, идеальное сочетание красоты и строгости. И порядок, порядок во всём: от идеально ровных свежевыкрашенных прутьев ворот до последней сочной травинки.
— Ди-а-на, — протянул Воланд, — ты бы поменьше головой по сторонам крутила, лучше себе под ноги смотри.
— Я и так смо… — тут девушка врезалась в впереди стоящего.
— Прошу прощения, я такая неловкая, — быстро заговорила она на японском и поклонилась в традиционной для Страны Восходящего Солнца манере.
— Нет, это я должен извиниться перед вами. Я задумался и стал на проходе, — последовал ответ.
Диана подняла глаза — пред ней стоял молодой человек европейской внешности, с бледной кожей, под черными затуманенными глазами виднелись мешки от регулярного недосыпа, темноволосой, растрёпанный, сутулый, в поношенной обуви и одежде а-ля «надел первое, что висело в шкафу».
— Прошу меня простить, но вы — иностранный студент? Я не видела вас на общих сборах… — спросила Диана, продолжая говорить по-японски.
— Нет, я не в вашей группе, — ответил молодой человек, и неспешно побрел к главному корпусу.
— Смотри-ка, кажется, теперь я знаю, как должен выглядеть безумный гений. Но припереться в таком виде в первый день учёбы … Эй, ты вообще меня слушаешь? — обратилась девушка к хохочущему во всё горло синигами.
— Согласен с тобой, Дина. Он — весьма и весьма интересный индивид.
— Что-то у тебя сегодня подозрительно хорошее настроение, — она пожала плечами и поспешно направилась туда, куда стекался поток студентов.
Актовый зал, украшенный национальными и университетскими символами, дышал торжеством. Опрятно одетые новоявленные студенты и студентки не отрывали глаз от сцены — директор читал поздравительную речь.
— Какие японцы дисциплинированные, — отметила Диана. — Мои одноклассники бы уже давно нашли себе занятие поинтереснее.
— Хе-хе, твои одноклассники сейчас сидят в школьной комнате отдыха дефис курилке и думают о предстоящих экзаменах. А ты уже студентка лучшего университета Японии.
Девушка хмыкнула — у её уже бывших одноклассников ещё всё впереди: экзамены, поступление, университет, работа, друзья, влюбленность, семья, дети… Но у неё ничего этого не будет. Впереди лишь неизвестность. Но, по какой-то причине, Диане не было ни страшно, ни даже грустно. Она никогда не представляла себя в роли «души компании», незаменимого сотрудника, возлюбленной, матери. Всю жизнь, с самого раннего детства, с того момента, как она приняла решение «быть хорошей», девушка была одна. И она наслаждалась своим одиночеством, оно оберегало её сердце и душу, не давая окружающим их ранить. Единственные, кто был рядом — родители, и быть поводом их гордости было смыслом жизни Дианы. Теперь их нет, нет и смысла делать что-то идеально, быть хорошей и правильной для всех. Тетрадь Смерти, которую один неугомонный синигами бросил ей под ноги, помогла ей обрести новую цель в жизни, как оказалось, ошибочную. Потому что один человек не в силах изменить мир. Потому что насилие не приведёт к миру, а лишь развяжет войну. Ни цели, ни смысла жизни, лишь болезнь, могущественный артефакт разрушительной силы и болтливый ручной Бог Смерти в придачу. Хотя, на последнего Диана не жаловалась.