– Я приезжала и накануне… Мне в тот день позвонил Громов и сообщил, что тот пьет уже постоянно, практически не просыхая. Павел Андреевич только что вернулся с дачи, заходил к отцу – дом открыт, а того нигде нет. Я было хотела, как обычно, проигнорировать сообщение – нового я не услышала ничего. Но при разговоре присутствовала Тата, она и уговорила меня навестить родителя. Я выехала сразу же после звонка Павла Андреевича, опасаясь, что позже отец, если уходил с утра за пойлом в село, уже будет совсем не пригоден к общению. Я все-таки надеялась с ним поговорить.
– Выехали на машине?
– Да, отец отдал мне свою «Ауди», как только я сдала на права… Часов в двенадцать я была уже на месте. Дверь в дом была прикрыта, но отец, по всей видимости, так и не объявился. Не было в доме и посторонних, что меня, конечно же, обрадовало. Я, помню, тогда слабо понадеялась, что отец мог все же уйти в лес к источнику или вообще уехать в город, забыв про окна и двери. Собственно, опасаться воров в этой глуши глупо – о поселке мало кто знает, да и брать нечего.
– Вспомнив сегодняшнее происшествие, я бы не был столь категоричен!
– Хорошо, согласна… Я тогда решила немного подождать, но вскоре возникло чувство, что зря теряю время. Часа в два я на всякий случай закрыла окно в мансарде на шпингалет – по прогнозу в ночь обещали сильный дождь с ветром. Потом заперла дверной замок на три оборота, запасной ключ положила в желобок на крыше крыльца (там наш тайник) и уехала. А на следующий день вернулась… По-моему, я вам все это уже рассказывала…
– Я пытаюсь с вашей помощью восстановить события того дня. Так почему вы вернулись на следующий день?
Я, задумавшись, молчала. Как я могла объяснить Сотнику, что, проведя беспокойную ночь, я, начиная с десяти утра, возилась с заболевшей Татой. В десять вызвав «скорую», после ухода врачей сама ставила ей каждые четыре часа уколы, потому что та отказалась от госпитализации. Тате вскоре стало лучше, а я жутко устала и сама не заметила, как провалилась в короткий сон. А вскочила ровно через пятнадцать минут с четким предчувствием беды, свершившейся или близкой. Неужели, подъезжая к озеру, я уже знала, что отца в живых не застану?
– Вообще-то ехать к отцу еще раз в планах не было, просто почувствовала, что с ним беда, поэтому и… – попыталась я сформулировать доступно, но Сотник не дослушал.
– Я понял. Да… скажи мне кто еще год назад, что буду верить в предчувствия и предсказания, – высмеял бы, уж простите. Ляна Шандоровна, напомните-ка мне, кого вы там узрели за спиной батюшки вашего? Когда он у окна стоял перед тем, как выпасть?
Я недоверчиво смотрела на Сотника – с чего вдруг такие перемены? Он же мне не поверил!
– Да не смотрите на меня так… Каюсь, ваши «видения» показались тогда бредом. Но все же версию с цыганским прошлым вашего предка отработал. Уж больно близки по времени оба события: пожар в доме баро, его убийство и буквально на следующий день – смерть его бывшего воспитанника.
– Баро тоже убит?!
– Да, тело нашли в день цыганского конфликта в машине, в лесу, недалеко от той дороги, что ведет в дачный поселок. Почти что у Пенкино. Задержись вы в ожидании отца еще на пару часов, проезжали бы рядом с местом преступления. Вот так. А описать того мужчину, которого как бы увидели в окне, сможете?
– Нет. Я заметила лишь силуэт. Точно могу сказать лишь то, что он выше отца на голову. И еще знаю, что из окна он выбросил труп. Или же папа был просто без сознания? – вдруг подумала я вслух. – Возможно… в стельку пьян?
– Так-так, уточните – с чего такие выводы?
– Он совсем не сопротивлялся. А вы тогда заявили, что следов насилия на теле не было… А вскрытие? Вы же делали вскрытие?
– Вот зря вы тогда меня не стали слушать, – укорил Сотник, а я вспомнила, как молча подписала документы, когда приехала за телом отца. Сотник действительно пытался мне что-то сказать, но я, хлопнув дверью, ушла.
– Как понимаю, вы уже допускаете, что это было убийство? Он не сам выпал из окна? – с вызовом спросила я.
– Ваш отец скончался не от падения с высоты, а от отравления суррогатным пойлом. А потреблял он его, скорее всего, не в одиночестве, как мы решили. Вы помните, что эксперт забрал стакан и бутылку, что стояли на столе? Один стакан! И на бутылке были найдены отпечатки пальцев лишь вашего отца. Что меня и насторожило…
Я, ничего не поняв, уставилась на Сотника, ожидая продолжения.
– Ну, кто-то же должен был продать ему эту бутылку левой водки? Не сам же он ее произвел и наклеил этикетку? Следовательно, должны были быть и еще пальчики. А их старательно уничтожили. Встает вопрос – кто и зачем? – пояснил тот.