– Ну, рассказывай, – прищуриваюсь я. – Та девчонка, что облила тебя сегодня, была сексуальной?
– Даже не напоминай о ней, – он категорично машет рукой. – Она испортила мне рубашку.
– Сколько у тебя таких в гардеробе? – насмехаюсь я над ним. – Десять или двадцать?
– Ты чёртов козёл, – повторяет Алекс.
Но он не прекращает смеяться. А я не прекращаю любоваться Сан-Франциско…
***
Адель
Я вбегаю в свой кабинет со смартфоном в руке, но резко поднимаю голову, удивляясь тому факту, что Мэгги и Елена что-то горячо обсуждают, сидя на моём рабочем столе. Вам не кажется это наглым? Опускаю руку со смартфоном вниз и вздыхаю. Громко. Подруги оборачиваются на звук моего дыхания. Замолкают. Елена улыбается криво.
– Привет, – говорит Мэг, – ты выглядишь как-то странно…
– Как? – я снимаю жакет и бросаю его на диван у стены. – Боже, утро началось ужасно!
Я вспоминаю эту отвратную встречу с тем придурком, которого я случайно облила горячим кофе. Он накинулся на меня так, словно я намеренно решила испортить его рубашку. Но я и предложила дать ему денег, чтобы он купил себе новую в ближайшем бутике. И знаете, что он мне ответил? Знаете? «Я могу купить целый магазин мужской одежды! Вы решили намекнуть, что я скуп, что ли?» А я ответила: «Ну, так ведь и выходит».
И тут он по-настоящему взбесился. Стал говорить, что я хамка, особь женского пола с куриными мозгами. В общем, много чего… Но вам не кажется, что в таком случае хамка – не я?..
– А внешне как он? – спрашивает Елена заинтересованно.
Её волосы так и остались длинными спустя столько лет. Колготки в сетку? Традиционно, да! Подведённые чёрным карандашом глаза? Берите выше! Теперь цвет подводки меняется в зависимости от настроения. И чем выше настрой – тем ярче цвет. Например, сегодня подруга выделила глаза голубой подводкой. Это значит, что я могу взять взаймы у неё немного денег, пока не получила аванс.
– Я рассказываю тебе, что этот проклятый чувак оскорбил меня меньше получаса назад, а ты интересуешься милое ли у него личико? – изумлённо спрашиваю я.
– Ну-у-у, – протягивает задорно Мэг, – от описаний его ягодиц я бы тоже не отказалась.
Она заливисто смеётся, собирая свои длинные тёмные волосы в конский хвост. Я бросаю в неё шариковой ручкой. Елена наклоняется и ловит её рукой. У неё реакция – то, что надо. На самом деле, я рада, что мы все втроём уехали из Бойсе и решили не разрывать дружбу. Я помню, как скучала по Елене, пока та была на стажировке в Нью-Йорке. После того, как мы закончили колледж год назад, я точно знала, кого предложить в качестве новых сотрудниц своему начальнику. В этой компании я работала на полставки ещё, когда училась. Так что, проблем с трудоустройством подруг не было.
А вот, то, что они обе – ленивые задницы – это проблема.
– Вы обе ненормальные, – заключаю я. Взмахиваю руками. – А теперь вам пора навестить свои рабочие места.
– Есть, босс, – Елена говорит томным голосом и в шутку закусывает губу.
В том, чтобы быть старшим менеджером в достаточно знаменитой косметической компании, нет ничего хорошего. Особенно, если на должность тебя назначили несколько месяцев назад, а совет директоров решил внести новинку – женское нижнее бельё.
Отлично!
Знаете, что самое ужасное в работе менеджера? Ты занимаешься выбором достойного рекламного агентства. Наш бренд, «The Kiss» всегда специализировался только на косметике для женщин. Нижнее бельё – это что-то новое… Мы должны поразить всех. Мы должны завлечь покупателя. Реклама – вот верный ход.
И я клянусь, что почти определилась с выбором агентства, пока мистер Хэндрик, генеральный директор «The Kiss» и мой непосредственный босс, не подсунул мне газетку, на первой странице которой значился список десяти лучших рекламных компаний США. Первое место – «Paradise Company». Сан-Франциско, Калифорния.
Думаю, выбор очевиден.
Глава 6
Эштон
Мы с Алексом прогуливаемся по Fi-Di (прим.2 – финансовый район Сан-Франциско). Алекс смотрит вдаль, отпивая из стаканчика свой горячий кофе. Я рад дружить с ним, но порою он бывает очень замкнут. Родители Алекса умерли несколько лет назад. Мои родители живы и здоровы. Но общаемся мы редко. После того, как я уехал из Бойсе, отец огорчён. Он делает вид, что обижен на меня. Я больше не пытаюсь оправдаться.
Алекс потерял кузена, я потерял лучшего друга, которого я считал своим братом. Но наши истории, вероятно, приносят нам такую боль, что мы не можем раскрыться друг другу, предпочитая просто умалчивать о прошлом. Так легче. Я не говорю никому о Поле. Однажды я обвинил одну девушку в том, что по её вине погиб мой друг. Но считаю ли я так до сих пор? Я стал одержим мыслями о ней. Об Адель. Не спрашиваю у родителей, знают ли они что-нибудь… когда звоню им… Я думаю об Адель. Постоянно. Я одержим ею. Это серьёзно. Но я до сих пор не могу отделаться от осадка, который разъедает мою душу, точно серная кислота разъедает всё на своём пути… Пол… Адель… Я…