Но они мне особенно не докучали — утром стояли у нашего дома на обочине, наблюдая, как мы с Аллой отправляемся по учебным делам, вечером я их видел у выхода из своего института, а потом снова рядом с домом, — поэтому резких движений я не делал. Отчасти чтобы не провоцировать этих суровых людей на всякие неожиданные вещи, а отчасти — чтобы им стало скучно. Это была моя маленькая месть. Пусть пишут ежедневно однотипные отчеты, которые начальство даже читать не станет. Я даже отклонил предложение Казаха выпить пива — не потому, конечно, что его могли счесть моим связным из забугорья, а просто — чтобы «топтуны» пораньше пошли домой.
И, оказывается, это была не слежка. Они за мной просто «приглядывали» — наверное, чтобы я глупостей каких не наделал.
— И как результаты?
— Для отчета сгодятся.
Меня подмывало спросить у Валентина, как он обосновал своему начальству необходимость полноценной слежки за ничем не примечательным студентом одного из московских вузов, но потом отказался от этой идеи. Я понял, что не хочу знать внутреннюю кухню советских спецслужб; обычно такое знание ни к чему хорошему не приводит. И подписка о неразглашении может быть самым травоядным вариантом — могут просто невыездным сделать навечно.
Валентин вёл «догонялку» резковато, но уверенно. Я бы, наверное, поехал бы другим маршрутом, но и выбранный им путь был нормальным. А благодаря тому, что мне не нужно было отвлекаться на дорогу, я обдумывал темы для разговора.
Спрашивать про Аллу мне тоже не хотелось. То, что Валентин появился сразу после того, как мы расстались, могло что-то значить, но могло не значить ничего. Возможно, мой визави не хотел, чтобы девушка знала про это приглашение, или же это было простое совпадение. Гадать можно было бесконечно; сам Валентин вряд ли скажет правду. А если скажет, то не факт, что она мне понравится.
Автомобили мне показались темой относительно безопасной.
— У вас машина есть? Своя, не эта, — предупредил я его вопрос. — Эта-то точно служебная.
— Есть, — после небольшой паузы ответил он. — «Победа», отцовская. Он её в пятьдесят пятом купил и водил до самой смерти. С тех пор так и стояла в гараже, он кооператив взял в своем институте, у меня прав не было… даже хотели исключить, раз не пользуюсь.
— Как в фильме?
— Примерно, — усмехнулся он. — Пришлось чуть надавить на их правление, гараж на меня переоформили, сейчас думаю сыну его передать, лет пять там уже не появлялся… а он как раз собирается «жигуль-пятерку» взять.
— Пусть подождет немного, в конце года на ВАЗе должны «восьмерку» запустить, совершенно новая модель, с передним приводом, очень неплохая машина, только трехдверка. Но ждать «девятку» долго, года три, — посоветовал я.
— Отку… ах, да, — Валентин улыбнулся. — Передам, спасибо.
— А с «Победой» что?
— Понятия не имею… — рассеяно ответил он. — Я там последний раз года три назад появлялся, она по-прежнему не заводилась.
— По-прежнему?
— Её и раньше только отец мог завести… он умер семь лет назад, я тыкнулся к машине… нас тогда уже всех обучили и права выдали… для оперативных целей… и так и не смог с ней справиться. Потом дела всякие, забот полон рот, не до неё, в общем. Думаю, продам какому-нибудь любителю.
Я обдумал тот вариант истории, в котором таким любителем старых «Побед» оказывался некий попаданец. В моем времени «Победы» были лакомой добычей для разного рода поклонников автомобильных артефактов великой советской цивилизации, но они ценили экземпляры с родными деталями и запчастями. В принципе, «ГАЗ М-20» была относительно неплохой машинкой, не слишком скоростной, но достаточно надежной. Что могло испортиться в её двигателе, причем до такой степени, что она не заводилась, я не знал, а пытать Валентина, видимо, было бессмысленно. Можно было грешить на всё, что угодно — от свечей, того же трамблера или севшего аккумулятора до полного отсутствия проржавевшего в труху мотора в подкапотном пространстве. Я не волновался только за кузов — предки всё делали по уму и на совесть, и если в том гараже не шли постоянные дожди, металл должен был прожить прошедшие тридцать лет без особых проблем.
— И почем?
Валентин бросил на меня быстрый взгляд.
— Думаешь взять себе?
— Можно, если не слишком дорого. Только своего машиноместа у меня нет, придется у мужиков в нашем кооперативе попрошайничать, если серьезный ремонт понадобится.