— Тоже верно, — он кивнул — то ли моим словам, то ли чему-то своему, — но этот напиток в наших магазинах большая редкость…
— Я бы даже сказал, что его там нет, — несколько невежливо перебил я. — Но хотя бы «Жигулевского» полно, что немного примиряет с окружающей меня действительностью. Так можно?
— Да бери, думаю, Михал Сергеич не будет против, — махнул свободной рукой Валентин и опрокинул в себя сразу половину стакана.
— Не буду, — раздался голос от двери.
Мы оба посмотрели в том направлении — там стоял Михаил Сергеевич собственной персоной и слегка улыбался.
— Добрый день, — сказал я и чуть увереннее сжал в руке бутылку «Будвайзера».
— Да, добрый, Егор, — старик кивнул. — Я не буду против. А вот Виталий, может, и станет возражать, поскольку это его собственность, притащил откуда-то. Но его сегодня с нами нет, так что возможные возражения мы отвергнем большинством голосов. Ведь так?
— Конечно, — улыбнулся в ответ, привычно поддел ключами крышку бутылки, сделал первый глоток…
И едва не потерял сознание от буйства почти забытого вкуса.
В моём будущем некоторые слои населения считали, что советское — значит, лучшее, в полном соответствии с лозунгом, который я не раз видел в этом времени на фасадах домов. Но любое обобщение суть ошибка, как было сказано в том учебнике философии, по которому обучали будущих заборостроителей. Что-то из советского действительно было неплохим — поэт не зря писал, что в области балета мы впереди всей планеты. В этом времени мне нравились хлеб и газированный «Дюшес», которому его потомок из будущего в подметки не годился; я также был в восторге от тех напитков, которые продавали почти в каждом продовольственном из высоких стеклянных конусов — было в них что-то натуральное и полузабытое.
Но произведенные в СССР машины, одежду, обувь и пиво к лучшему никак отнести было невозможно. Впрочем, я и им ставил три балла из пяти — просто за попытку.
Ситуация с пивом меня раздражала больше всего. В силу профессии я не был фанатом крепких напитков, но вот чем-нибудь слабоалкогольным, светлым или нефильтрованным свои вкусовые сосочки баловать любил. И после своего попадания в прошлое я по выработанной за годы привычке начал пить пиво, но из всего, что я попробовал за прошедший месяц, относительно хорошим оказалось только то самое «Жигулевское», которое мы с Аллой разделили на концерте «Кино». Всё остальное было просто плохим; иногда спасала хорошая компания — как было, когда мы сидели с ребятами в скверике и неспешно тянули дурацкий «Ячменный колос» из бочки, — или хороший разговор — как было пару раз у нас с Жасымом.
Вернее, оно не было плохим. Просто то, что продавалось в магазинах под названием «пиво» не было пивом. Скорее, это можно было назвать пивными напитками.
Как-то ради интереса я сварил пиво самостоятельно — у меня тогда в долгосрочной аренде оказался капитальный гараж в кооперативе, но машину я там только обслуживал, а потому решил использовать пустующее помещение для незаконного промысла. Прочитал про технологию, изучил возможные ошибки, которые совершают чайники вроде меня, учёл большинство нюансов — и получил в итоге вполне приличный напиток, которым щедро поделился с соседями, так как хранить долго его было нельзя.
Я был уверен, что на советских пивоваренных производствах работают люди, интеллект которых как минимум не ниже, чем у меня; к тому же у них наверняка имелось профильное образование и куча консервантов с усилителями вкуса. По идее, они были способны смешать сырье в нужных пропорциях, выдержать необходимое время и разлить получившийся продукт по бутылкам или банкам. Но вот поди ж ты.
Касалось это, впрочем, не только пива. Всё, что не предназначалось для военного производство или не летело напрямую в космос, делалось с дикими отступлениями от технологий, абы как и с закрывшими глаза от ужаса происходящего сотрудниками отдела технического контроля. В наших южных провинциях, которые по недоразумению тоже считались социалистическими республиками, творился натуральный кошмар — помнится, мне рассказывали, что продукцию закавказских заводов снабженцы брали только от безысходности. Те же микросхемы там выпускали тупо без золота, которое прямо со складов шло налево; микросхемы после таких инноваций, разумеется, долго не работали, но где-нибудь в России, Белоруссии или на Украине их упрямо монтировали в телевизоры, которые счастливые покупатели через пару месяцев после приобретения начинали долго и нудно чинить. При этом, насколько я знал, все понимали, что гонят брак, но давали план любой ценой — видимо, страдания отдельно взятого телезрителя считали допустимыми издержками, а приоритетом было выполнение годовых показателей. В общем, план по валу, вал по плану, всё считаем в штуках, а как оно там работает — пофиг[2].
2
История про золото была в цикле Павла Дмитриева «Ещё не поздно», но она целиком совпадала с моей собственной информацией. В конце концов, кавказцы, что в начале 90-х промышляли «желтым» у Тушинского рынка, появились не из ниоткуда, у них были отработанные годами технологии извлечения ценных металлов из продукции электронной промышленности. «Желтое», кстати, в микросхемы тогда пихали от безысходности — без золота не могли обеспечить нужную чистоту контактов.