— Пришли, — констатировал Валентин.
— И что тут?
— Посмотри сам, — Валентин отодвинул заслонку на одной из дверей.
Я повиновался.
За дверью скрывалась самая настоящая камера, очень похожая на ту, в которой я неделю назад коротал выходные. Нары, привинченный к полу столик с парой пустых тарелок. Ну и непременный запах от параши. В этой камере не хватало только обитателя. Я заставил себя вспомнить, что над нами находятся пять этажей самой настоящей больницы, в которой многочисленные врачи ведут прием самых обычных граждан.
Я живо представил, что он прямо сейчас достанет свой табельный «маузер» и, нервно поводя стволом, прикажет мне войти в одну из этих камер. А там его подручные закуют меня в железную маску и оставят в качестве загадки для будущих поколений советских людей. Возможно, про неизвестного узника даже снимут фильм, в котором напарника главного героя сыграет большой губастый негр[18].
Правда, обычно человеку, которого собираются пожизненно посадить в мрачную камеру с железной дверью, не предлагают купить машину. Впрочем, советское КГБ было способно на любые зверства.
Пару секунд я приходил в себя — увиденное меня сильно впечатлило. Потом задвинул заслонку и повернулся к Валентину.
— Это что? — хрипло спросил я.
— А на что это похоже? — ухмыльнулся тот.
— На тюрьму… строгого режима.
— Значит, это она и есть.
— Но… — я указал пальцем вверх.
— А что там происходит, нас не касается. А их не касается то, что происходит тут, — ответил Валентин на мой невысказанный вопрос. — Нравится?
— Так это… для меня?
Он рассмеялся.
— Нет, ну что ты, — он похлопал меня по плечу. — Слишком жирно было бы для тебя городить такое. Иногда требуется… ситуации разные бывают. За остальными дверями, кстати, такие же камеры. Как думаешь, подойдут они для тех двух деятелей?
Он явно имел в виду Лёху и Михаила, поэтому я не стал уточнять.
— По закону, я так понял, оказалось сложно? — спросил я, и он кивнул: — Ваши ребята всё делали очень старательно…
— Не всё получается так, как мы хотим, — философски заметил он. — Ну что думаешь? Сам же просил их в суровые условия поместить… Только те камеры были заняты, вот и пришлось задействовать запасной вариант. Или ты уже отказываешься от того своего предложения?
Я обдумал это.
— Нет… Вернее, да — отказываюсь. Проще всё же дать мне с ними разобраться. Хотя, наверное, это более жестокий вариант, с членовредительством. Я на полумерах не остановлюсь.
— Поэтому и не разрешаю, — ответил Валентин. — Стране не нужны инвалиды.
— Ублюдки ей тоже особо без надобности, — пробормотал я. — С ними только два варианта сработают — по закону государства или по уличному. По закону… они, наверное, в отказ ушли?
Валентин кивнул.
— Да, там явно адвокаты уже поработали. Ничего, мол, не делали, сидели по домам, крестиком вышивали. Доказать обратное, конечно, можно — кто-то из домашних обязательно проколется на мелочах, они не могут обговорить все детали. Но — это долго, а результат неясен… следователь сразу сказал, что суд им даст условный срок, да и то небольшой, по хулиганке. Максимум — пятнадцать суток, но и тех, похоже, не будет. Поэтому вспомнил о твоем предложении.
— А спекуляция?
— Никто не будет ради этого держать двух хулиганов в СИЗО, — со вздохом ответил он. — ОБХСС сейчас по крупноте работает, у кого денег на миллионы. Ладно, пёс с ними… Подумаю ещё, с ребятами своими посоветуюсь. А пока пусть считают, что выкрутились. Ладно, пошли к машине, а то там Михал Сергеич с твоей девушкой ещё и «Капитал» на русский переведут.
Мы пустились в обратный путь, но где-то на полдороге к свету я не выдержал.
— Валентин! — он остановился, я тоже. — Так вы что, просто посмотреть на эти камеры меня позвали?
— Что-то типа того… — он задумался. — Но не совсем. Есть у меня один вопрос, на который, наверное, только ты сможешь ответить.
— Задавайте, — я пожал плечами. — Мне особо нечего скрывать.
— Это хорошо, — Валентин одобрительно кивнул. — Тогда скажи, почему ты мне признался? Два месяца ты успешно скрывал это… хм… обстоятельство, хотя какие-то намеки были… не отрицай! Опросник не просто так появился.
18
Если кто не знает, в повести «Побег из Шоушенка» герой по кличке Рэд был белым ирландцем. В фильме Фрэнка Дарабонта этого персонажа сыграл Морган Фримен (правда, он ни разу не губастый, но негр).