- Отпусти! - прошипела она, вложив всю свою злость, и попыталась вырвать руку, но он даже не ослабил хватки. От этого Кэтрин взбесилась ее еще больше.
- Как ты смеешь!? - уже не сдерживаясь, завопила миссис Гриндл сиплым голосом, совсем не как леди. - Она смеется как уличная девка, и ты смеешься с ней?! Как одержимый?!
Внезапно миссис Гриндл посетила ужасная догадка, которая была невероятной, зато полностью объясняла все происходящее:
"Такой смех может вызвать только одержимость! Тогда единственное, что может помочь - это молитва!" -она отшатнулась от мужа с таким лицом и опаской, словно он был прокаженным, но поскольку ее рука была зажата, смогла сделать только шаг назад. С торжественным видом хозяйка прижала свободную руку к груди, опустилась на колени, и, закрыв глаза, громко запела гимн.
Раздраженный происходящим, Айзек несколько грубо отпустил руку супруги, неспешно, отчетливо чеканя шаг, подошел к креслу и удобно уселся в нем. Маска равнодушия хорошо скрывала его чувства, но все же Ханна чувствовала, что он расстроен и подавлен. Ей стало его жалко.
Понимая, что в любом случае хозяйка будет считать ее крайней, она решила попытаться исправить ситуацию. Не зная, правильно ли она поступаеть или нет, Ханна тихонько, не издав ни звука, тоже опустилась на колени и присоединилась к пению гимна. Однако, почувствовав чужой взгляд, она резко открыла глаза и встретилась с мистером Гриндлом взглядами.
Он смотрел на нее пристально, проницательно и так странно, что ее голос отчего-то дрогнул. На что мистер Гриндл заговорщицки отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит выказывать свою слабость, а потом подмигнул ей. Ханна поймала себя на мысли, что должна злиться на него, потому что именно он являлся причиной произошедшего, однако, чувствуя его защиту и поддержку, не могла на него злиться. Чтобы хоть немного развеять его подавленность, она улыбнулась.
Позже, вспоминая этот момент, краткий миг взаимной поддержки, Айзек осознал, что с того случая их стало объединять нечто большее, чем просто запретные отношения между хозяином и служанкой. А пока они продолжали внимать торжественному пению Кэтрин, которая не жалела ни сил, ни голосовых связок в надежде вразумить супруга и заставить раскаяться в неудержимом веселье.
Время тянулось невыносимо медленно, но прервать миссис Гриндл никто не решался. У Ханны уже болели колени, а мистер Гриндл, сидящий кресле, погрузился в себя. Он хмурился и две вертикальные морщинки появились на его переносице.
"Не выглядит он счастливым". - решила про себя Ханна. Она привыкла, что хозяин всегда был выдержан, холоден и несколько самоуверен, а теперь видела перед собой подавленного и несчастного человека, которому тяжело было находиться рядом с супругой. С каждой минутой его лицо становилось мрачнее.
Айзек осознал, что в душе он уже давно дряхлый старик, ненавидящий весь мир, потому что Кэтрин душит его чопорностью, мнением общества, приличиями и лицемерным благонравием. Его размеренная жизнь, наполненная нелепыми правилами и требования, однообразная, никчемная, серая сделала его достойным горожанином, джентльменом, но абсолютно несчастным человеком. Смеясь со служанкой над глупостью, не отличавшейся ни особенным изыском или остроумием, он чувствовал себя счастливым, свободным. Вся напускная серьезность, лицемерная чопорность, тяжесть последних лет словно слетели с его плеч. Искренний смех наполнял его тело жизнью, светом и радостью, как в детстве, когда приличия, чужие желание и навязанные правила казались глупыми и необязательными.
"Чего тебе стоит скинуть маску благонравия? В душе Кэтрин, ты уже давно старуха и даже не понимаешь этого. Хочешь сделать меня таким же?! Не выйдет!" - в сердцах злился Айзек. Неожиданно он почувствовал сильную усталость и его злость резко сменилась обидой.
"Почему со служанкой мне общаться легче, чем с тобой? Разве ты ничего не чувствуешь?" - уже без сомнения, он отчетливо осознал, насколько они с Кэтрин разные и что отныне душевная близость и доверие между ними не возможно. Даже если они разделят супружеское ложе, это уже ничего не изменит. Осознание ситуации и смирение подействовали на него успокаивающе. Он взял себя в руки:
"Ну что ж, разочарование - не повод доводить дело до скандала. Живи как удобно, я же буду жить как мне угодно!" - в мыслях решился он и, подойдя к супруге, стоящей на коленях посреди комнаты, протянул ей руку.
- Милая, не стоит так нервничать. Мы угомонились, благодаря твоим молитвам. - спокойно, даже несколько благожелательно произнес, продолжая настойчиво предлагать руку до тех пор, пока миссис Гриндл не соизволила принять его помощь.
Супруга намеревалась простоять на коленях в молитве еще достаточно долго, надеясь, что ее поступок повлияет на мужа и заставит его почувствовать угрызения совести, однако настойчиво протянутая рука вкупе с улыбкой супруга уверили ее в его полном раскаянии. Поднявшись, Кэтрин приготовилась обрушить на него нравоучительную тираду, однако не успела она еще открыть рот, как супруг заметил ей:
- Право, милая, чем устраивать истерики и стоять на коленях, вам следовало присоединиться к нам. Уверяю, у вас сейчас было бы чудесное настроение и длилось бы оно весь день.
- Что?! - поразилась Кэтрин. - Как подобное можно предлагать мне - твоей жене, словно я нищая, невоспитанная девка!
Ее лицо посерело от гнева. Поднимаясь с колен и заметив у супруга улыбку, она склонна была ожидать обычного его поведения, однако вместо этого она услышала из его уст иронию.
Служанка заметив, как резко меняется настроение у хозяев, стояла тихо, как мышка, напуганная таким поворотом дел и наблюдая, чем закончится их противостояние.
- Леди, воспитанные леди из хороших семей не смеются как вульгарные женщины! - кричала миссис Гриндл. - Я не такая, как она! - ее палец указал на служанку.
"О, Боже! Сейчас начнется..." - только и смогла произнести мысленно служанка, но мистер Гриндл не позволил случиться скандалу.
- Правда? А я думал, что вульгарность выражается несколько иначе, чем смехом от души над добрыми шутками. Кроме того, откуда вы успели узнать, как ведут себя вульгарные женщины? - его правая бровь изогнулась, выражая сомнение и показное удивление.
- Ты! - закричала супруга. - Ты смеешься со служанкой, как равной! Ты...
- Что я? - на его губах играла циничная усмешка. Это уже был совсем другой Айзек, которого Кэтрин до сих пор не знала, зато часто наблюдала компаньонка. - Мне совсем не смеяться?
- Подобный смех бывает только у одержимых! - не унималась она. - Ты раньше таким не был! Это все она! Она! - миссис Гриндл повернула свое гневное лицо к Ханне. - Я не хочу ее видеть больше в этом доме! Пусть убирается немедленно!
- А меня она вполне устраивает. - злорадно заметил супруг.
- Ты защищаешь ее!? - ужаснулась хозяйка. Ей казалось, что произошла какая-то ошибка и что, вообще, вся эта ужасная, безобразная сцена ей только снится.
- Я не хочу, чтоб ты была похожа на Маргарет. - спокойно парировал он, глядя на нее теперь уже абсолютно искренними и честными глазами. Его злорадство испарилось и теперь он стоял перед ней совершенно спокойный и собранный.
- Если она себя вела в их доме подобным образом, я понимаю Маргарет. - бросила хозяйка.
- Подобным? Это как? - мистер Гриндл отлично владел собой. Он был спокоен, уравновешен, но Ханне казалось, что он с тайным удовлетворением насмехается над супругой. Сама Ханна стояла тихо, стараясь всем своим видом показать полное раскаяние и готовность неустанно молиться, чтобы вновь заслужить доверие хозяйки.
- Она...- сквозь слезы пыталась сказать Кэтрин. - Она кокетничает с тобой!