Ханна не стала с ней спорить. Она молча вышла из комнаты, не став дожидаться окончания угроз, показывая таким образом пренебрежение.
- Ты куда, дрянь? Я еще не закончила!! - завизжала экономка, но та даже не остановилась и на ходу ответила:
- Мыть горшки, полы и посуду. - и не обращая внимание на непрекращающиеся вопли экономки, покинула комнату. Мэри попыталась догнать ее, но большой вес и больные колени не позволяли догнать беглянку.
"Придется выдраить до чиста весь этот дом, зато потом и пусть только пристанет! - злилась Ханна. Проверив и вымыв все ночные горшки в доме, она направилась на кухню.
- Марджори, тебе помочь? - спросила она, радуясь, что есть с кем поболтать. Кухарка обернулась, проверить: есть ли кто в кухне, кроме них, а потом тихо ответила:
- Да я могу и сама справиться, но, глядя на тебя, мне кажется, что это тебе нужна помощь. Присядь, помоги почистить овощи. Вдвоем будет веселее. - она заговорщицки подмигнула.
Только сев на стул, Ханна поняла, как у нее гудят ноги.
- Ну, что ж, придется снова привыкать. - заметила она, улыбнувшись Марждори, и вытянула ноги под столом.
- Ты мне лучше скажи, чего случилось? - не удержавшись от любопытства, шепотом спросила кухарка.
- Вот бы мне знать! - Ханна взяла нож и грязную крупную картофелину в руки. - Прибежала эта карга и радостно сообщила, что теперь я простая служанка. Видела бы ты ее тогда. Она вся светилась от счастья. - тихо рассказывала Ханна, одновременно прислушиваясь, не раздадутся ли шаркающие шаги под дверью.
- Могу представить. - усмехнулась кухарка. Экономку она тоже недолюбливала, потому как та всегда тщательно проверяла содержимое ее сумки, когда она уходила домой. Для Большой Мэри было лучше, если остатки еды пропадут, чем кто-то из прислуги это съест или унесет домой. - Что теперь делать будешь?
- Пока работать, а потом видно будет, когда вернутся.
- Расстроилась?
- Как сказать, и да, и нет. Не уволили - уже хорошо, а с другой стороны, зная его вспыльчивый и придирчивый характер, следовало ожидать подобного.
- Ну да, - согласилась Марджори, - но мне все же кажется, что ты его чем-то задела.
- Да кто его знает. - коротко ответила Ханна, не желая продолжать разговор на эту тему. - Чего готовить будешь?
- Мясной пирог.
- Было бы не плохо, если бы и нам что-нибудь досталось, но я сильно в этом сомневаюсь.
Она захихикали, потому как обе были почти уверены, что им достанутся если только крошки с тарелки экономки.
- Сдается мне, что пока хозяева вернутся, мы все здесь похудеем. - грустно заметила кухарка.
- Угу, - грустно согласилась помощница. Она была сейчас так голодна, что обрадовалась бы черствой корочке позавчерашнего пирога.
- Не расстраивайся, я оставлю тебе кусок вчерашнего в шкафу, - шепотом утешила ее Марджори, только забери его уже поздно вечером, чтобы не попасться.
- У-у!!! Спасибо! - подпрыгнула от радости на стуле подруга, - Марджори, я говорила, что люблю тебя.
- Нет, но я догадывалась. - хихикнула она, - а через месяц я буду для тебя почти богиней!
Они хихикали, как дети и не заметили, что дверь открылась.
- Смеетесь, вам работы мало? - пригрозила она.
- Нет, Мэри, что ты, скоро будет пирог. Смотри, тесто уже подошло, только начинка еще не готова. Тебе положить побольше масла? - попыталась схитрить Марджори.
- Клади чего хочешь, лишь бы вкусно было. - ответила экономка более спокойно. В этом доме все любили поесть и экономка не была исключением. А особенно вкусным будет пирог, если его пекут по твоему желанию и для тебя, а не для хозяев. Пусть не на долго, но некоторое время в этом доме теперь она - Мэри полноправная хозяйка и уж она постарается использовать свалившуюся на нее привилегию во свое благо.
Через две недели дом сиял чистотой, не осталось ни одной комнаты, где бы не прибрались Ханна и Марта.
- Еще немного, - шутила прислуга, - и Мэри будет как в сказке про Золушку смешивать чечевицу и горох, только бы мы не сидели без работы.
К вечеру они были совершенно без сил, но не шутить не могли. Еще Ханну спасало, что ей не запретили петь в хоре, потому она хотя бы изредка могла вырваться из дома. Зато когда она шла в церковь, то становилось плохо экономке, потому как видеть Ханну в нарядном платье из дорогой ткани, перепавшей от хозяйки, с изящной прической она спокойно не могла. У них так и продолжалось: сначала экономка изводила Ханну работой и придирками, а потом Ханна изводила экономку своими платьями и праздничным видом. Причем, чем больше придиралась Мэри, тем лучше старалась выглядеть Ханна. За их негласным противоборством с любопытством наблюдали Марта и Марджори.
Глава 15
Мистер и миссис Гриндл вернулась в Блумберг лишь через два месяца, в начале февраля. Их приезд был неожиданным, и к такому сюрпризу в доме оказались все не готовы.
Из всей прислуги, Марджори была единственной, кто искренне брадовался возвращению хозяев. От радости кухарка подпрыгивала и хлопала в ладоши, ведь для нее возвращение хозяев означало окончание самодурства экономки и начало покойной, стабильной жизни без придирок и угроз увольнения. Смотреть на пышногрудую кухарку, сотрясоющию в порыве восторга своими пышными формами, Ханна без улыбки не могла.
Марта тоже радовалась, но гораздо сдержаннее. Даже ее, непритязательную и немного молчаливую служанку, Большая Мэри достала до чертиков. Каждый раз, когда заходила речь об экономке, Марта злилась и чертыхалась, хотя обычно была спокойной и уравновешенной женщиной.
Зато сама экономка погрузилась в печаль. Время ее полновластия и самодурства подошло к концу. Она только освоилась и стала совсем без зазрения совести гонять прислугу по своим нуждам, почувствовала себя полновластной хозяйкой большого дома, как ее сладкая жизнь резко закончилась. От охватившего ее расстройства, она будто сдулась, голос ее стал тише и из грозной домоуправительницы она почти тот час превратилась в немолодую испуганную толстую женщину с больными ногами и слабым сердцем.
Ханна же своих чувств и эмоций не выказывала, старалась держать себя сдержанно и подчеркнуто уважительно, но без заискивания.
"В конце, концов, - решила она, - если мне после жалоб Мэри дадут расчет, то хотя бы буду держаться с достоинством, не доставив им радости увидеть мои слезы".
Судя по мстительному взгляду экономки и по поджатым губам, ей не терпелось пожаловаться хозяевам.
- Эмма! Разнеси вещи по комнатам и наполни ванну! - прокаркала экономка, стараясь находиться поближе к хозяйке и выказывая свое почтение.
Сверкнув глазами, Ханна пренебрежительно повернулась к ней спиной и направилась в холл за вещами. Сумки, чемоданы и саквояж... вещей было много. Взяв большой чемодан за ручку, служанка потащила его наверх. По дороге решив, что это скорее всего чемодан мистера Гриндла, она направилась в его комнату. Подойдя к двери, толкнула ее плечом и, таща двумя руками чемодан за ручку, спиной вошла в комнату. Из-за злости и захватившего ее раздражения или по нелепой случайности, но, затаскивая чемодан, Ханна не допускала мысли, что в комнате может кто-то быть.
Выдохнув, она резко отпустила ручку чемодана и он упал на пол с глухим звуком. Еще служанка собиралась хорошенько пнуть по дорожной сумке, но после услышанного за спиной покашливания, ее занесенная нога так и осталась висеть в воздухе.
- Вижу, что проведенное время не пошло вам на пользу. - раздался насмешливый голос. Обернувшись, она увидела мистера Гриндла в турецком халате, накинутом поверх рубашки и брюк. - Как погляжу, так вы все больше отбиваетесь от рук и ведете себя совершенно отвратительно.