- Посмотри. - она приподнимала края юбок все выше, обнажая ногу в красивом чулке. Ханна не отрываясь следила за мистером Гриндлом, наблюдая, как в нем тоже просыпается злость. Другой рукой она провела от приоткрытых губ к шее, а потом по груди. - Думаешь, я пропаду? И буду плакать без твоих рекомендаций? - ее глаза зло сверкнули.
- Шлюха! - прошипел Айзек от бессилия и охватывающей его ревности.
- Правда? Это ты меня такой сделал. - ее голос с хрипотцой, будил в нем желание и слепую ярость. Он не для того так долго приручал ее, потратил нервы и силы, сделав из нее свой идеал, чтобы так легко позволить улизнуть.
- Я куплю тебе дом! - прохрипел он, понимая, что она взяла над ним верх.
- Не хочу! - кокетливо ответила она. - Ты мне противен, после нее! Фу...
Оглушительная пощечина стала для нее неожиданной. Она покачнулась и чуть не упала.
- Ненавижу! - отчеканила она. Кокетство и легкость исчезли и на ее лице теперь отражалась безудержная ярость. Она замахнулась и в ответ влепила ему громкую, увесистую пощечину, звук которой гулко отразился в комнате.
- Дрянь! - Айзек вскочил и попытался схватить ее, но она ловко увернулась и он смог ухватить лишь рукав ее платья. - Потаскуха! - в ярости он уже не выбирал выражения. Ханна попыталась ускользнуть, но мужчина оказался быстрее и схватил ее за волосы.
- Скотина! - рычала она в запале, сквозь слезы.
- Пришла нищая, такая же и уйдешь. - шипел мужчина.
- Скотина! - выкрикнула ему в лицо еще раз служанка и со всей злости плюнула ему в лицо.
Она сейчас была такая гадкая, дикая, необузданная... и непокорная. Он сильно дернул за рукав, пытаясь сорвать платье, которое сам же подарил. Ханна упала и Айзек накинулся на нее сверху, продолжая срывать платье. Сопротивляясь, Ханна вцепилась в его волосы.
От платья остались одни лохмотья, Айзек грубо раздвинул ей ноги и попытался взять ее силой. Она изворачивалась под ним, а он все больше распалялся.
- Иди, жабу имей! - злила его она, за что получила еще пощечину. Во рту появился привкус крови, но она все равно продолжала оскорблять мистера Гриндла.
С безудержной злостью и желанием наказать, он грубо и яростно вошел в нее.
- Ты еще пожалеешь, сучка! - зло шептал он в ухо, грубо толкая ее всем телом. - Забеременеешь и никуда не денешься, потом будешь еще упрашиваться, чтобы не гнал тебя.
Грубо, жестко, причинная ей боль, Айзек скакал на ней, желая до отказа залить ее лоно спермой. Он так увлекся своей местью, что не заметил, как дверь приоткрылась и в комнату вошла Кэтрин.
Она стояла парализованная и молча, не отрываясь, смотрела, как ее любимый, благочестивый Айзек, наотмашь хлестал служанку по лицу и в грязной похоти с животным оскалом на лице скакал на ней, стараясь раздавить. Он ерзал и прыгал на служанке, желая глубже протиснуться в ее лоно. А потом Айзека затрясло и он, грязно ругаясь, застонал от удовольствия. Когда он слез с распластанной на полу Ханне, Кэтрин увидела его красный член... Все перед глазами закружилось, и она потеряла сознание.
Он был рядом, когда она очнулась.
- Убирайся! - тихо, но отчетливо произнесла Кэтрин.
- Может позвать Эмму? - с жестоким сарказмом поинтересовался он.
- Убирайся!
- К падшим женщинам, снова? - он засмеялся. Подойдя к окну, Айзек закурил.
- Ты мне противен, ты... ты - животное! - зарыдала женщина.
- Милая, нужно было раньше думать, когда соблюдая свою чистоту, отправляла меня в бордель. - заметив ее гнев, он тут же поправился: - Точно, тут не бордель! Зато нам не грозит французская болезнь.
Айзек продолжал курить, цинично поглядывая на Кэтрин.
- Давно? - с трудом, превозмогая себя, спросила миссис Гриндл.
- Почти два года. - ответил мужчина совершенно спокойно. - Если тебя утешит, она сопротивлялась до последнего. Мне пришлось применить грубость. - он замолчал. - С твоими знакомыми я никогда не спал, так что твое доброе имя безупречно. И нет, я не откажусь от нее. То что умеет она, навряд ли сможешь ты. - как приговор произнес он.
Кэтрин глотая слезы, продолжала плакать, но теперь она рыдала почти беззвучно.
- Знал бы папа...
- Он знает! И твой брат знает, кроме того, это они советовали мне искать утешение в борделе, даже рекомендовали нескольких потаскух, у которых сами частенько бывают.
Миссис Гриндл от ужаса горькой правды не могла вздохнуть.
- Не беспокойся, я брезгливый. - усмехнулся он и, протянул ей стакан с водой. - Твое любимое успокоительное. Мне не нужна ненормальная жена. - жестоко утешил супруг. Не сопротивляясь, Кэтрин выпила.
- Сейчас спи. Я позову доктора. Если тебе что-то потребуется, придет Эмма. Кроме нее никто не придет. Такие сплетни в доме не удержись. - он покинул комнату, плотно притворив дверь.
Ханна сидела на своей кровати в дранных лохмотьях, едва прикрывавших тело. Лицо саднило, сидеть было больно, но больше всего болело сердце. Случилось то, что могло случиться любой момент, и чего она так опасалась. Забившись в угол, она ожидала возвращения мистера Гриндла, ее сердце от страха бешено билось. Когда она вошел, Ханна расплакалась.
Мужчина молча стоял у двери. Ханна не поднимала глаз, боясь даже посмотреть на него, ведь именно из-за ее истерики все и произошло.
Айзек вздохнул и сел на кровать, рядом с ней. Рассматривая ее опухшие губы и заплаканные глаза, ему стало ее жаль. Он протянуть к ней руку и она прильнула к нему.
- Прости меня! Прости...! - ее голос сорвался. Айзек молчал и гладил ее по голове.
- Это все равно должно было случиться рано или поздно.
- Я не могла... не могла по-другому. Я... - она сильно всхлипывала, между словами. - Я... я люблю тебя. - наконец, с трудом произнесла она.
- Я знаю. - шепотом ответил он, продолжая нежно гладить ее по затылку. Ханна вздрогнула и замерла. Они долго сидели в тишине, прижавшись друг к другу, пока Айзек не отправил ее на кухню, за чем-нибудь съестным.
- Покажись, чтобы слухи не пошли. Скажи, что Кэтрин нездоровится и она будет обедать в своей комнате. Если спросят, почему так выглядишь, ответишь, что я был раздражен и довел тебя до слез. - объяснял он, помогая ей переодеться в другое платье. - Я буду тут, если прозвучит звонок, скажу. Если будут допытываться, скажи что у нее приступ истерии и она упала в обморок. Теперь из-за слабости одна не может подняться.
По дороге на кухню, Ханна пригладила волосы рукой.
Открыв дверь на кухню, ее оглушили громкие голоса Марджори и Мэри, которые как всегда, препирались, но стоило ей войти, как экономка переключилась на нее.
- О, кто соизволил появиться! - раздраженно пробрюзжала экономка, оглядывая ее с ног до головы. - Все лентяйничаешь?
Ханна сцепила зубы и не отвечала.
- Чего молчишь, сказать в оправдание нечего? А чего зареванная? Опять досталось?
- Досталось. - коротко ответила служанка, не вдаваясь в подробности.
- И поделом. - зло рассмеялась Мэри. - Чего пришла? Не заработала ты кусок свой.
- Не мне, а миссис Гриндл. Ей нездоровится. Она будет обедать в своей комнате.
- Что серьезное? - оживились женщины.
- Приступ истерии, из-за него она потеряла сознание.
- Да ты что? - хором воскликнули удивленные женщины.
- Давно истерий-то у нее не было. - заметила Марта, сидящая за столом и чистящая куски тыквы.
- Ты за языком-то следи. Хозяйку она тут обсуждает. - сурово ответила экономка, которая всегда, как верная собака, бросалась на защиту хозяйки.
- Молчу, молчу. - устранилась Марта, покосившись на Марджори.