Ханна улыбнулась сквозь слезы и, вытерев слезы, спросила:
- Ты считаешь, что я красивая?
Помолчав, Марта ответила:
- А ты себя в зеркале не видишь? Знаешь, если бы я была хоть немного красивее, уж точно не расстраивалась бы из-за завистливых сплетен. Мне было бы плевать. Я бы радовалась жизни, а потом, когда бы подвернулся жених, вышла замуж и была бы счастлива. А так, если бы меня кто-то ущипнул за задницу, я бы плакала… от счастья! – заплакала сама утешительница.
- Марта, ты что?! – бросилась уже Ханна утешать Марту. Теперь обе они сидели в обнимку и рыдали каждая над своей трагедией.
- А что Марта, да Марта, на меня даже такое страшилище не посмотрит!
Марта была полной, с рябым лицом от оспин, с грубыми чертами лица и большим ртом. Ее руки и плечи были большими, как у мужчины. В ней все было большим, включая и ее сердце. Однако если ее неказистая и грубая внешность бросалась в глаза всем, то добрый и незлобивый нрав оставался почти не замеченным.
- Какие глупости ты говоришь.
- Не глупости, - ответила Марта, - мне уже больше тридцати, а меня даже никто не пытался поцеловать.
- Ты хорошая и добрая, в твоей жизни обязательно случится чудо, его нужно только ждать.
- Ждать? – грустно усмехнулась подруга. – И сколько ждать?
- Не знаю. Я тоже жду.
После взаимных признаний им обоим не стало на душе легче. Каждая осталась при своем, ведь ничего человек так хорошо не понимает, как то, что он испытал сам.
Марта спохватилась:
- Тебя ждут.
- Сейчас, только успокоюсь немного, – Ханна вытирала ладонями мокрые глаза. - Миссис Гриндл сильно ругалась?
- Нет. Но она в сильном удивлении и трепете от крика мистера Гриндл. Представляешь, даже экономке досталось.
- А ей за что?
- Мэри-то? Да что б язык за зубами держала. Это он на нее кричал, а хозяйка под руку попалась. Он ведь раньше на нее даже голоса не повышал.
- Да уж, дел наворотил старый похабник, – пошутила Ханна.
- Иди, а то и на тебя накричит, ты же знаешь его.
- Уж мне ли не знать! Ладно, пойдем. Где он?
- Как обычно. Ты иди, завтра расскажешь, а я домой.
- Уже? – Ханна сожалела, что остается один на один с разъяренным мистером Гриндлом.
- Не уже, а наконец-то! – поправила Марта и осторожно улыбнулась, пытаясь хоть как-то приободрить подругу.
Ханна робко постучала в дверь рабочего кабинета.
Глава 10
«Это последний раз, когда я захожу в кабинет… Уволит, точно уволит!» - с горечью подумала Ханна.
От осознания подобной возможности ей стало так тошно и страшно, что прикажи мистер Гриндл упасть в ноги и молить о снисхождении, не раздумывая, кинулась бы исполнять его желание.
Он сидел за большим столом, обложенный со всех сторон бумагами и журналами, и делал пометки в книге. При ее появлении даже не шелохнулся и никак не обозначил свое настроение, поэтому она приготовилась к худшему. Каждый раз перед ним она робела и ощущала себя глупой девчонкой. И сейчас стояла понурой, с покрасневшими, заплаканными глазами, и по всем ее движениям было понятно, что она сломлена.
- Плохо выглядите, - заметил он, не поднимая головы. – Можете сесть, – и небрежно махнул рукой на стоявший напротив стола высокий стул.
Ханна неловко села и приготовилась услышать, что уволена и должна немедленно убраться из дома.
- Я слышал, у вас появился поклонник, – усмехнулся мистер Гриндл, разбирая бумаги.
Ханна отрицательно покачала головой, не поднимая глаз.
- Что? – язвительно уточнил он. – Я не расслышал.
- Нет, мистер Гриндл.
- Что нет?! – быстро вышел он из себя. – Почему тогда мистер Марч позволил себе отнестись к вам столь фамильярно и неуважительно, будто вы - уличная девка, а не компаньонка моей супруги.
Ханна молчала. Откуда она могла знать, почему этот сластолюбец позволил себе низость на виду у стольких людей.
- Молчите?! – мистер Гриндл, холодный и отчужденный, хлопнул кулаком по столу, встал и начал расхаживать по комнате. - Вы хоть понимаете, что пострадала репутаций моей семьи?
- Я не виновата, – сквозь рыдания шептала она.
- За доброту вы отплатили мне черной неблагодарностью! У Кэтрин от расстройства истерический припадок, и в этом виноваты только вы! Вы слишком зазнались и перестали ценить доверие, которое вам оказали! – ледяным тоном выговаривал Айзек.
После его нападок Ханна по-настоящему почувствовала себя неблагодарной и не достойной снисхождения. Умом понимала, что не совершила ничего постыдного, но голос мистера Гриндла звучал столь убедительно, а она была в таком состоянии, что уже сама почти верила в свою распущенность.
- Мне жаль. Мне очень жаль.
- Как вы могли? Как вы могли так легкомысленно себя вести? – продолжал вопрошать он обличительным тоном. – Я вам верил! Я за вас поручился, хотя все были против, когда я нанял вас! Думаете, кто-то еще вам окажет подобное доверие?!
Он давил на ее страх, зная, как сложно без рекомендаций найти новую работу в приличном доме, не говоря уже о возможности подыскать еще раз должность компаньонки.
- Мне очень жаль… - продолжала твердить Ханна сквозь слезы.
- Вам жаль? – зло прошипел он. – Вам всего лишь жаль?!
Увидев, злые глаза и поджатые губы мистера Гриндла, у нее начиналась истерика, и слезы ручьем потекли по щекам.
Выждав паузу, он холодно произнес:
- Да перестаньте рыдать! У меня и без вас голова идет кругом!
Ханна попыталась заглушить рыдания, но не получалось.
Айзек смотрел на ее поникшие, вздрагивающие от всхлипов плечи и чувствовал удовлетворение. Все, как он и предполагал. Циничная, самодовольная улыбка на мгновение заиграла на его губах, но Ханна была не в том состоянии, чтобы ее заметить.
Он направился к небольшому столику, стоявшему в дальнем углу кабинета, а затем подошел к сидящей служанке и, немного постояв, протянул стакан.
- Выпейте, – она не услышала его.
- Выпейте! – повторил громче.
Ханна протянула руку, взяла стакан, однако даже не поднесла к губам.
- Да выпейте уже! - рявкнул Айзек, потеряв терпение. – Это поможет успокоиться.
Она сделала глоток и чуть не подавилась - невыносимая горечь заполнила рот и горло.
- Горько, знаю, но надо выпить, иначе не сможете успокоиться, – терпеливо объяснял он.
Пить по чуть-чуть было не выносимо. И Ханне ничего не оставалось, как выпить залпом. Мистер Гриндл забрал пустой стакан и направился к креслу, в котором удобно расположился, широко раскинув ноги. В его руке также был стакан, наполненный чуть меньше половины. Сделав глоток, он стал выжидающе смотреть на Ханну.
- Что это было?
- Лауданум. Как вы себя чувствуете?
- Лучше, только голова закружится.
- Это не страшно, – успокоил он. Увидев, что служанка вполне успокоилась, направился к двери и тихо, стараясь не привлекать внимание, закрыл дверь на ключ.
- Что вы делаете? – Ханна почувствовала неладное.
- Я хочу с вами серьезно поговорить, – невозмутимо ответил мистер Гриндл, садясь в кресло, - о вашем поведении. Мне следует разобраться, как поступить с вами.
Ханна перестала плакать и тихо сидела на стуле.
- Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он вновь.
- Сильно кружится голова.
- Зато вы успокоились.
От головокружения комната поплыла перед глазами, и Ханна покачнулась, но мистер Гриндл подхватил за руку.
- Держите себя в руках! – он наклонился ближе, и она уловила неожиданно приятный мужской запах с легким оттенком одеколона, дыма сигар, виски… - Вы обессилили из-за истерики.
Его рука коснулась ее шеи, не прикрытой платьем, и Ханна вздрогнула от неожиданности.
- Тише, не стоит так волноваться.
Айзек с силой потянул ее за руку на себя. Ханну качало, ноги подгибались, и, чтобы не упасть, она вынуждена была схватиться за него. Оказавшись прижатой к мистеру Гриндлу всем телом, почувствовала, как его дыхание участилось.