Вернувшись в Синявку, он написал письма отцу, Андреяхе и Кольке. Матери не стал, обида на нее не прошла, к тому же она сроду никого не попросит с ее слов написать ему ответ. А можно ведь и того же Кольку или кого другого. Да все можно, если захотеть. Значит, не хочет, ведь так легче. Андреяхе написал про все свои семейные неурядицы и попросил, чтобы он заранее предупредил, когда будет выезжать. Ведь Ваньке надо получить из колхоза отходничество и оформить паспорт, а на это потребуется время.
Жизнь и работа в Синявке Ваньке все больше нравилась. Сколько здесь добрых людей, и как все хорошо к нему относятся. Иногда в голову взбредала мысль: а не остаться ли тут навсегда? Как-то Сидорыч намекнул, что ему будет нужен сменщик. Может, и в самом деле не надо никуда ехать? Где и как еще там жить придется? На какую примут работу? А здесь ему рай пресветлый! Андреяха работает плотником, к тому же и учится. Ему тоже придется работать и учиться. Жалко, что семь классов не закончил, все какие-то причины находились. Но основная причина ─ мать и ее непутевая семейная жизнь. Жила бы, как все люди живут, спокойно, с отцом, так и переезжать никуда не надо было б, а он школу в Бирюче бы закончил... Но что теперь-то об этом судить-рядить, когда ничего не уже поправить. Последняя потасовка с матерью заставила задуматься над тем, а сможет ли он вообще жить с ней? Нужен ли он ей? Может, и в самом деле для нее лишний? Когда гостил в Бирюче, то надеялся, что мать осознает свою вину и приедет просить прощения. Думал, что одумается, ждал и был готов помириться. Ведь и сам в пылу ссоры лишнего наговорил. Не надо было ее дразнить. Но мать в Бирюч так и не приехала, видно, и в самом деле он для нее лишний, ненужный. Эх, чего теперь об этом голову ломать. Ломай не ломай ─ не поправишь, а мать не переделаешь. Она как-то и сама ему говорила, что ее уже не переделать, уж такая вот судьба ее получилась... Нет, уезжать в Москву решил твердо и свое решение не изменит. Лишь бы у Андреяхи ничего не изменилось, потому и ждал от него с большим нетерпением письма.
Пролетел месяц май, потом июнь, начался жаркий июль. Работалось Ваньке с удовольствием, ссора с матерью стал понемногу забываться.
"Ведь в жизни каждого человека и не такое происходит", ─ думал Ванька, вспоминая свой отпуск. Колька прислал письмо, в котором написал, что после Ванькиного ухода мать здорово изменилась в лучшую сторону. Огород вскопала и посадила, в колхозе вкалывает. Колька не мог понять, что же на нее так повлияло. Ваньку же эта новость обрадовала. Значит, его стычка с матерью не прошла для нее даром и она стала исправляться. А может Колька все это выдумал, чтобы поднять другу настроение? Но как бы там ни было, а на душе полегчало.
Однажды утром Ванька пришел на конеферму чуть попозже. Увидев его, Сидорыч скомандовал:
─ Дуй к директору, чевой-то видеть тебя захотел!
─ А зачем?
─ Кляп его знает. Сказали, чтоб быстрей.
Ну, раз сказали быстрей, Ванька ноги в руки и бегом в правление совхоза. По дороге все думал, зачем он понадобился директору. Может, работу другую дадут? Но трактористом уж точно не получится ─ официально учиться надо, а какой-то другой он и сам не хочет. А вдруг премию вручат? Так ведь премии к праздникам дают, а какой сейчас праздник? Но ясно, что просто так к директору срочно не вызывают. Значит, случилось что-то такое, чего Ванька пока не знает...
Увидев его, секретарша весело (надо же!) улыбнулась и сразу доложила директору, а потом вежливо предложила:
─ Заходите Иван Тимофеевич...
Когда Ванька шагнул в кабинет директора, то сразу понял, зачем его вызвали. Рядом с директорским столом на стуле важно восседала ─ он даже глазам своим не поверил ─ вся разнаряженная, с подкрашенными губами, за что бабушка ее всегда ругала, мать. Ну, прямо картинка!
"Чего это ее принесло?!" ─ мелькнуло в Ванькиной голове.
─ Сынок! ─ обрадованно воскликнула мать. Встав и раскинув руки, с улыбкой пошла к нему навстречу. ─ Небось не ждал, сынок? Признайся, не ждал свою маму? ─ Обняла, прижала к груди, чмокнула в щеки. Обернувшись к директору, пропела: ─ Такой стал самостоятельный!
Директор кивнул:
─ Паренек с характером и в работе старателен. Премию к Первомаю получил. Одним словом ─ молодец!
Матери вроде приятно, что сам директор Ваньку расхваливает. Сияет.
─ Это вам спасибо, что к сыну с душой! Я ведь приехала глянуть, где живет и как работает. Вижу, что все хорошо, спасибо вам!
Ванька стоял и молча слушал обмен любезностями между матерью и директором.
─ Одну минуточку, ─ попросил директор, когда мать с Ванькой пошли к двери, велел секретарше, вызвать к нему Никиту Долгова.
Но молчавший до того Ванька замотал головой:
─ Не надо его искать сам все покажу.
─ Вот видите, ─ как бы извиняясь, развел руки директор. ─ И тут характер показывает. Как хочешь. Ну а вы, если что, обращайтесь. Буду рад помочь. ─ Это матери. Та, довольная расплылась в улыбке.
Ванька сводил мать на конеферму и познакомил с Сидорычем. Ей все на работе понравилось. Разыскал Ванька и дядьку Никиту. Оказывается, директор через кого-то уже успел ему передать, чтобы уделил внимание матери своего квартиранта. Мать была в восторге, когда увидела, в каких условиях живет ее сын. А дядька Никита с теткой Дарьей его за ужином расхваливали о ней самой тоже не забывали: мол, знаем, что вы когда-то работали председателем колхоза, и Ванюшка о вас всегда только хорошее. Краснея и опуская глаза, матери слушать это было и приятно, но в тоже время и неловко. Еще бы, как тут не покраснеть, услышав, что такой умница-сын мог родиться только у такой умной и доброй матери.
Утром Александра с попутной подводой уезжала до Таловой, уже оттуда будет добираться домой. Перед прощанием приобняла Ваньку.
─ Может, сынок, тебе не стоит в Москву-то подаваться? ─ поглядела на него вроде виноватыми глазами. ─ Глянь, как хорошо устроился, да и люди тебя уважают. А в Москве-то еще неизвестно, что будет. Не неволю, но подумай.
─ Подумаю, мам, подумаю, ─ буркнул Ванька, чтобы не портишь матери настроение. Ведь с отъездом он уже твердо решил, теперь все зависит только от Андреяхи.