─ Мужики, ─ сказал он голосом совсем измученного и голодного человека. ─ Не знаю, как вы, а у меня с утра крошки во рту не было! И от мешка, ей-богу, запарился. Давайте где-нибудь присядем и перекусим, все легче потом нести будет.
─ Я не против, ─ поддержал его Крупнов. ─ Впопыхах тоже не поел. ─ Ты как, Тимоша?
─ Думаю, где лучше притулиться ─ тут или все же в лесочке?
─ До лесочка еще пёхать и пёхать, ─ чуть не застонал Григорий. Уж лучше среди вон тех ветелочек. ─ Плохой чертой Григория было то, что свою речь он частенько сопровождал матерными словечками. Говорил их, не думая над смыслом сказанного. Тимофея это злило, и он ему не раз делал замечания, но до Григория все никак не доходило. Тимофей остановился и посмотрел на свояка: тот и в самом деле с мешком весь запарился. Сказал жалеючи:
─ Что ж, давайте пристроимся среди ветелочек. Только у меня к тебе, Гриша, будет одно условие ─ обходиться без мата. Сам своей головой подумай ─ ты, красный солдат, и матершинишь. Какой позор! Так что кончай с этим. Согласен?
─ А куда деваться, ─ кивнул покорно Григорий. Дошли до ветел, выбрали у небольшого прудика удобное местечко, разложили на подстеленный кусок ряднины домашнюю снедь и стали завтракать. Разгоняя облака, сильный ветер трепал верхушки деревьев и нагонял рябь на серое зеркальце пруда.
─ Ты сёдня, Тимофей, какой-то не такой, ─ прошамкал Крупнов, пережевывая вареную картошку с огурцами. ─ Молчишь, грустишь, наверно скучаешь по семье и сыночку? Понимаю, сам когда в первый раз на фронт уходил, вот так же по жене и дочке изводился. Потом обвык, и ты поверь, обвыкнешь.
─ У него другое, ─ ответил за Тимофея Григорий. ─ Вчера в Тишанке казаки старшего брата убили.
─ За что? ─ обомлел Крупнов.
─ А за то, что новой власти помогал жизнь по-новому строить. Нонча, кстати, похороны.
─ Вот гады, вот гады! ─ взъярился обычно спокойный Крупнов. ─ Да таких зверюг бить, только бить надо! ─ Несколько успокоившись, вздохнул: ─ Я через такой ужас сам прошел. Как-нибудь при случае расскажу.
Тимофей молчал. А что тут скажешь? В этот тяжкий день, когда почти рядом лежит мертвый старший брат, он с ним не может даже по-человечески проститься и вынужден скрываться, чтобы, как и Петра, белые не ухлопали. Пришлось оставить жену и сына ─ какое уж тут веселье? Кусок в горло не лезет. Ели молча, потом так же молча собрались и пошли в сторону леса хмурные как сама погода.
Если бы Тимофей мог предвидеть все, что произойдет с ним в эти неспокойные дни и годы, то уж точно нашел бы более удобный выход из создавшегося положения. Но, как и все обычные люди, даром предвидения он не обладал и действовал, сообразуясь со сложившейся обстановкой. А она была крайне сложной и постоянно менялась. Страшно переживал, что пришлось оставить семью и уходить в неизвестное. К этому подтолкнула и неожиданная гибель родного брата. Кто бы мог предсказать, вернется ли он вообще домой и когда? Что будет его ожидать дома? Ах, если бы все это знать!..
Тимофея мучило какое-то необъяснимое волнение души. Вроде бы пока все складывалось хоть и тяжело, но не безысходно, да и не он один оказался в таком положении. На фронт с ним отправились Григорий и Крупнов. Им ведь тоже нелегко. У Крупнова в Борисоглебске жена и маленькая дочка. Гришка молод и семьей пока не обзавелся, но и ему, понятно, жить хочется. Тимофей это понимал, и все равно внутри, подспудно что-то тревожило, щемило и не давало покоя. Четкого ответа на причину такого волнения он не находил. "Пройдет время, ─ вспомнил слова Крупнова, ─ и все перемелется, зарубцуется". Дай-то бог, успокаивал сам себя.
Кушлив обошли со стороны Курлака. Бросилось в глаза, что улица была совсем пуста и село словно вымерло.
─ Зайдем? ─ предложил Григорий. ─ Почему такое безлюдье?
─ Вот именно, почему? ─ нахмурился Тимофей, которому тишина в поселке тоже показалась странной. Кушлив хоть и невелик, но жителей в нем изрядно. ─ Нет-нет, ─ не согласился он с Григорием, ─ зачем рисковать. Айда в лес, оглядимся, а после сходишь. ─ На том и порешили.
Вошли в лес. Он смешанный, есть в нем дуб, береза, сосна и ольха. Отыскали местечко побезопаснее, тут и решили передохнуть. Время ─ ближе к обеду. Засиживаться не собирались, но для того чтобы идти дальше, решили разведать обстановку. В Кушлив послали Григория, тем более, он и сам предложил. Попросили быть осторожным. На всякий случай дали с собой мешок, вроде как пришел он что-то закупить.
Ах, как томительно было ждать возвращения Григория! Какие только мысли ни лезли в головы. Мучила неопределенность. Неужели и тут успели похозяйничать казаки? А может быть, селяне как раз ждут их, потому и попрятались? Успокаивал лес своей спасительной надежностью, хотя и в нем слышались таинственные, словно человеческие вздохи. Зато как легко дышится и как хочется жить, думать только о хорошем. Почему так мало в жизни хорошего? Привалившись к стволу молодого дуба, Тимофей пытался угадать, что ждет их завтра, сумеют ли они добраться до красных.
Сев на старый пенек, Крупнов достал тряпку и старательно протирал обрез. Заметив любопытный взгляд Тимофея, улыбнулся:
─ Оружие должно быть в чистоте и готовности к применению. В этом деле он был опытнее Тимофея. Тот тоже хотел почистить берданку, да раздумал, а вместо этого попросил Крупнова рассказать о том ужасном случае, что произошел с ним. Сам об этом сказал, когда узнал о гибели брата Петра.
─ А стоит ли? ─ вздохнул Крупнов, положив обрез на колени. ─ История длинная, зачем она тебе? Да с ходу и не получится.
─ Делать-то все равно нечего. Если что, после доскажешь.
Крупнов хмурился, кряхтел, скорее по привычке водил тряпкой по стволу обреза и, как показалось Тимофею, не хотел вдаваться в воспоминания.