– Не ожидал от тебя, – звучит справа тихий низкий голос.
Заставляю себя повернуть голову в ту сторону и упираюсь взглядом в плоский живот. Натянув джинсы, Филипп застегивает ширинку.
– Я от тебя тоже, – выдавливаю первое, что приходит в голову.
Что бы я сейчас не сказала, не изменит того, что больше я для него не существую.
Усмехнувшись, щелкает пряжкой ремня и поднимает свитер с пола.
– Рад был помочь разнообразить вашу интимную жизнь, – говорит, просовываю голову в ворот, – зовите, если надумаете повторить.
Я знала. Примерно этого и ожидала и даже не пытаюсь прикрыться от летящих в меня дротиков. Главное, дотерпеть до того момента, когда за ним закроется дверь.
– У нас все по записи, Фил. Ближайшие два месяца заняты.
– А сегодня мне, значит, свезло? – удивленно заламывает бровь.
– Да, появилось окошко…
Кивнув, он забирает с тумбы свой телефон и ключи от машины. Пересекает комнату, но перед выходом оглядывается.
– Зря ты со мной тогда не пошла.
Глава 14
Дверь за ним закрывается. Слышу приглушенные низкие голоса, агрессивные Тёмины выкрики. Потом до слуха доносится звук глухого удара и звон падающих на пол предметов.
Я не хочу в этом участвовать и даже вникать не хочу, поэтому отгораживаюсь от действительности тем, что прячусь с головой под одеяло.
Мне холодно, грязно и страшно.
Я не представляю, как мы с этим справимся.
Скоро все звуки стихают. Вероятно, Эйне ушел, а Тёма принимает душ. Однако ни через десять, ни через двадцать минут его нет, а я сильно хочу помыться.
Сползаю с кровати и плетусь в ванную. Тёма на кухне. Стоит голый в темноте у окна и курит. Меня не замечает или только делает вид.
Я захожу в ванную и закрываюсь изнутри. Моюсь недолго.
Смысл?..
Такое не оттереть и не отскоблить.
Смываю пот и подмываюсь. Потом, обмотавшись полотенцем, неслышно выскальзываю из ванной и быстро шлепаю в комнату босыми ногами.
Артем все еще в кухне и лучше бы там и оставался. Пусть спустится в бар, путь напьется там, но только больше не трогает меня.
Надеваю чистую пижаму и срываю с кровати постельное белье, меняю на свежее и прячусь под одеялом.
Не спится и не плачется. Мозг атакуют мысли о завтрашнем дне.
Что делать? Как существовать дальше?
С Эйне все ясно, и в ту область своих мучений я пока даже не заглядываю. Это как по ампутированной ноге плакать. Да, невыносимо больно, но ее уже не вернешь, и с этим после реабилитации можно как-то жить.
С Тёмой как теперь?.. Он вся моя жизнь, как бы пафосно это ни звучало. Мой дом, моя работа, моя семья. Но я не хочу такой жизни, я в ней просто не выживу.
Тихий скрип двери. Еле слышные шаги, и через мгновение матрас за моей спиной прогибается.
Я не дышу и мысленно молюсь о том, чтобы он не трогал меня.
– Спишь?.. Кристина…
Желание вылететь из постели и из этой квартиры пулей, но я молчу и не двигаюсь. Ненавижу скандалы.
– Не спишь… – двигается ближе и, прижавшись к моей спине, обнимает одной рукой, – прости, Крис… зря я это затеял… Не буду врать – вставляет меня, да… Но надо было с тобой сначала обсудить.
– Думаешь, я бы согласилась?
– Он тебе нравится.
– И что?..
– Нравится? – переспрашивает требовательно и, взяв меня за плечо, переворачивает на спину, – давно его хотела, да?
– Придурок.
Он нависает черной тучей. Взъерошенный весь, хмурый и… побитый.
– За что он тебя так?
Кожа подбородка стесана. Нижняя губа треснула и опухла.
– Тебе это лишнее.
– Да… плевать.
Подтягиваю вверх зажатое между нами одеяло и пытаюсь отвернуться. Не дает. К моему лицу не лезет, но плечи, руки, шею – все покрывает короткими быстрыми поцелуями.
– Не надо… Тём…
– Мудак, да?.. – стонет болезненно, – признаю, Крис, я урод. Прости, этого больше не повторится.
– Не лезь ко мне, – хриплю, когда он наваливается всем телом и обездвиживает меня.
– Прости, зайчон… Ну, прости… не приблизится он к тебе больше.
– Да уйди, ты! – пихаюсь ногами, чувствуя, как истерика подкатывает, – не трогай меня! Мне противно!
– Крис… мне самому противно! Ну, прости!
Борется со мной, но когда неожиданно получает оплеуху, отшатывается сам.
Ошалело смотрит на меня, но я и сама в шоке. Гоняю воздух через легкие в ускоренном режиме в надежде купировать приступ подкатившей истерики.