Выбрать главу

 – Ты? – уставился на меня Филлипэ, как на последний рубль в кошельке. – Помогала?

 – Нет, – фыркнула я. – Те мужики от счастья окочурились! Как увидели вас, таких красивых, с волшебными палочками в руках, так и скончались от разрыва сердца, что вы им не достанетесь!

 – Ты что-нибудь понимаешь? – поинтересовался у друга синеглазый.

 – Нет, – пожал тот широкими плечами. – Кроме двух вещей. Первая – нам пора. Вторая – вокруг нас творится что-то очень странное.

 – Пошли, дорогая, – велел мне Эмилио, накидывая на плечи плащ. – Мы не можем тут больше оставаться. Слишком рискованно.

 – А как насчет – 'прости, любимая'? – перевела я взгляд с одной каменной физиономии на другую. – Нет? – изогнула бровь. – Тогда запомните один раз и навсегда: русская женщина в критических ситуациях таких коней на подлете отстреливает, чтобы по избам не шастали!

 И пошла на выход, не дожидаясь ответа. Пусть хоть что-то останется за мной.

 – Магдалена! – крикнул мне Филлипэ. – Стой, где стоишь! Там лестница!

 – Да ты что? – нахмурилась я. – А я за все это время ее даже ни разу не заметила! Как же я ее умудрилась проглядеть? – и выскочила за дверь.

 Когда два гиперзаботливых шовиниста выскочили за мной, то наблюдали, как их слуги начинали понимать, что инфаркт – это не просто красивое слово, потому что я радостно и с гиканьем съезжала по перилам вниз.

 – Маруся! – простонал Филлипэ, плюхаясь на верхнюю ступеньку. – Ты могла убиться!

 – Не-а, – хмыкнула я, разворачивая плащ, который я наскоро завязала вокруг талии. – но могла убить тебя. Или его, – ткнула пальчиком в Эмилио. О! – сообразила я. – Так я все ж таки Маруся! Может, мне еще пару раз с крыши спрыгнуть или в заводь сигануть, чтобы окончательно запомнили? – и сделала шаг на выход.

 Эмилио сиганул вниз через перила. Я застыла и хлопнула ресницами.

 – Никогда этого больше не делай! – схватил он меня в охапку, стискивая до хруста в ребрах.

 – Нинзя... – пискнула я, отпихиваясь. – Низзя так давить!

 – Ты могла пострадать! – Филлипэ припер вниз сумки и обвиняюще уставился на меня. – Посадить занозу, поставить синяк, подвернуть ногу!

 Я фыркнула, хмыкнула и заржала.

 – Истерика? – переглянулись мужчины.

 – Не-а, – отдышалась я. Потом посмотрела на их недоумевающие лица и пояснила: – Ребята, а вы никогда не задавались вопросом, почему я оказалась в ловушке для мужчин?

 – Случайность? – нахмурился Эмилио.

 – Закономерность, – уверила его я. – Мальчики, я с восемнадцати лет занимаюсь дайвингом...

 – Чем? – переспросил синеглазый.

 – Погружением на глубину, – расшифровала я незнакомое для них слово. – Ныряю я. Исследую морское дно. И та кожа, которую вы сожгли – не шкурка царевны-лягушки, а костюм для глубоководного погружения.

 – Ты хочешь сказать... – начал Эмилио, опуская меня на пол.

 – Я не хочу, – мотнула головой. – А говорю – люблю экстрим. И синяки со ссадинами для меня не проблема. Я от этого не умираю. У меня даже пара переломов была... – Это я зря сказала. Оба побледнели до цвета простыни. – Давно.

 – Больше не будешь, – поставил меня в известность Филлипэ, надевая на меня маску и отдавая слугам приказание тащить поклажу наружу.

 – Кто сказал? – нахмурилась я.

 – Я! – в один голос ответили мужчины.

 – А вы мне кто? – прищурилась, выясняя.

 – Мужья, – снова поднял меня на руки Эмилио.

 – Временные, – поправила я их.

 – Уже нет, дорогая, – сладко сказал Филлипэ, следуя за нами. – С сегодняшнего дня постоянные.

 – Пипец! – только и смогла вымолвить я, начиная понимать всю степень трагизма.

 Когда мы в начинающихся сумерках вышли во двор, меня постигло второе потрясение.

 То, что стояло около крыльца, можно было охарактеризовать как 'для опознания – выпить. Начинать с сорока градусов'.

 Представьте себе большой черный катафалк без окон и дверей, на крыше которого торчит труба, а спереди и сзади привязаны две пары лосей без рогов. Или лосих. Мне сейчас было не до выяснения пола.

 – Боже-ж-ты-мой! Мальчики, – встала я как вкопанная. – А из каких анналов истории вы выкопали этот раритет?

 – Что такое? – мужчины начали грузить поклажу на лосей. – Нравится?

 – Никогда не видела подобного ужаса! – поделилась я с ними. – Судя по мордам лосей, перед этого сооружения там?

 – Сладкая, – отмахнулся от меня Эмилио. – Не забивай свою красивую головку проблемами!

 – А то они забьют на меня? – хмыкнула я. – Так я заранее согласная, – пользуясь случаем, обошла вокруг и поинтересовалась: – Мы на этом поедем в целях конспирации, или у нас на самом деле все настолько плохо?

– Постой немного в сторонке, драгоценная, – выдал мне вместо ответа Филлипэ.

– Хорошо, – вздохнула я и отошла, чтобы не путаться под ногами. Заодно внимательно изучила новое средство передвижения.

– Интересно, – методично исследовала я периметр. – Где у этой клетки для перевозки ополоумевших мужей выход? Или мы как Санта-Клаус через трубу, чтоб никто не догадался, что внутри кто-то есть?

– Магдалена! – окликнул меня Эмилио. – Нам пора! – и отвалил от этого рыдвана заднюю крышку. Как багажник поднял.

– Что? – уставилась я темные недра. – Уже? А предварительно налить?

– Хорошо воспитанные жены... – начал Филлипэ.

– А хорошо обученные мужья не заставляют своих хорошо воспитанных жен, – перебила я его. – Залезать в повозку для перевозки лосей!

– Это все, что есть, – сжал губы Эмилио. – К сожалению, у нас не получится уйти верхом. Слишком заметно.

– Логично, – согласилась я и сама полезла вовнутрь, оставив их недоуменно разевать рты.

– И даже сопротивляться не будешь? – недоверчиво поинтересовался Филпипэ, забираясь следом и усаживая меня рядом с громадной мягкой кучей.

– Зачем? – изумилась я. – Довод разумный. Спорить не с чем.

– Да-а-а, – протянул Эмилио, закидывая еще пару сумок и присоединяясь к нам. – С тобой, оказывается, можно договориться.

– И гораздо легче, чем вы оба думаете, – заверила я их, устраиваясь поудобнее на деревянном полу, покрытом ковром.

– Тэн и Рев, – обратился Филпипэ к белобрысому и рыжему. – Возьмете вагордов и поедете вперед. Все остальное, вы знаете.

– Как прикажут высокие лорды, – склонились слуги и захлопнули перевозку.

– А кто за рулем? – вцепилась я в руку Эмилио.

Тот щелкнул пальцами, затепляя магический светильник.

-Где?

– Кто эту антикварную древность поведет? – перевела я им на понятный язык.

– Один из слуг, – коротко ответил Филлипэ, прижимая меня к себе. – Положи голову мне на колени, – предложил он. – Может поспишь?

– Спасибо, – благодарно посмотрела на него я. – Вы такие замечательные, когда не пытаетесь командовать и затыкать мне рот всем, начиная от воспитания.

– Маруся, – внезапно сказал Эмилио. – Давай договоримся, что для всех, кроме нас, ты останешься Магдаленой. Долго объяснять, но так будет лучше.

– И волшебное слово скажешь? – поразилась я, опираясь спиной на синеглазого.

– Пожалуйста, Маруся, – за Эмилио сказал Филлипэ, от которого я вообще таких уступок не ожидала.

– Хорошо, – размякла я от нахлынувших чувств. – Согласна побыть для всех Магдаленой, Клеопатрой, Сильфидой и еще кем-нибудь.

– Спасибо, драгоценная, – Эмшшо поднес к губам мою руку, ласково целуя пальцы. – Дня нас это важно.

Тут рыдван тронулся с места, и меня швырнуло на что-то мягкое, упакованное в холщевую ткань.

– А что это? – кивнула я, проглотив вставший в горле комок от такой неприкрытой нежности.

– Это твои наряды, котенок, – посадил меня на место синеглазый, снимая маску и разматывая ткань на голове.

– Мои... наряды? – уставилась я на кучи, занимающие больше половины пространства. – Вот это все для меня?