– Как зачем? – обиделась я, присматривая себе замечательный инструмент для вразумления ретивых мужчин. До которого брому очень далеко. «Ножка от стула» называется. Опыт использования этого великолепного приспособления у меня уже был.
Пока рыжий расфокусированно моргал, пытаясь переработать обилие интеллектуального материала, я быстренько продолжила:
– Тяпать. У нас все включено. Ваши желания – наше исполнение!
Мужик начал расстегивать ширинку.
– Стой! – крикнула я, начиная лихорадочно оглядываться. – В моем мире за такое шоу принято одаривать. Только денег у меня нет. О! Вазами возьмешь по курсу?
– Это как? – Джулио застыл.
– Один раз в голову – и удовольствие вам гарантировано, – ласково пояснила я, начиная с креслом двигать к стулу.
– Не морочь мне голову! – взвился мужик, продолжая возиться с тем, что застряло внутри штанов.
– Было бы чего морочить, – фыркнула я. – Столько времени одни обещания, и ни одного ценного факта! Вот, например, скажи мне, одноглазое чудовище, почему Филлипэ и Эмилио обязательно должны покончить жизнь самоубийством? Они не перенесут твоего вида неглиже?
– Потому что! – злорадно ответил Мундено, прекращая терзать штаны и все же снимая рубашку.
Меня от этого зрелища начало банально кпинить. Заморгал левый глаз, зачесались уши и правая пятка – верный знак, что сейчас грядет кровопролитие. У меня Колька, уж на что был гад, но когда на меня находило – не то что против шерсти погладить боялся, нет, он сразу, без предисловий дул ночевать у родителей. Ибо. Мог бы больше никогда родственников и не увидеть. Ну или, по крайней мере, не сразу. Трудно смотреть на мир благожелательно с подбитыми обоими глазами.
– С какой это радости? – зашипела я, испытывая настойчивое желание плюнуть и переплюнуть. И вообще, меня Николя иногда пиявкой обзывал, должна же я была попробовать, как это на самом деле – впиться и не отпускать до последней капли крови?
– А по закону обязаны, – рыжий поганец никак не мог себе представить, что из хорошо воспитанной по его представлениям жены выползет мурена и будет отравлять ему жизнь. – Или чуть позднее убьют маги с помощью твоей измененной брачной печати – тебе разве не рассказывали? Благородные мужья, утратившие своих иномирных жен, недостойны жить.
Нет уж! Если их кто-то и закопает, то это буду я! Законное право мести я никому не передоверю. Знаю я... если сам хорошо не сделаешь, обязательно восстанут и будут взывать к совести. А зачем тревожить старушку? Пусть покоится с миром.
– Что-то такое было, – закусила я палец, пытаясь хоть немного утихомирить бушующую во мне ярость. Потому что вокруг все было не голубым и зеленым, а рубиновым и багрово-алым.
– Ну вот, видишь, – осклабился Джулио, возвращаясь к многострадальным штанам. – Все просто.
– Для кого? – я уже оказалась рядом с вожделенным стулом. – Для меня не очень. Тут так много нюансов...
– Сейчас я познаю тебя как женщину, – рявкнул мужчина и, как истинный стриптизер со стажем, разодрал на себе штаны. – Ты станешь вдовой и моей супругой...
– Шустрый мой, – примерилась я к стулу. – Быстро только кролики спариваются! Или швейная машинка шьет. Давай лучше медленно и печально. Возможно, через пару лет я разрешу тебе поцеловать мне ручку.
– Мерзавка! Дура! Дрянь! – припечатал мужик и показал мне свое мудо. Или муди?
Зрелище меня не впечатлило. Можно подумать, я до этого такого не видела!
Рыжий... рыжее убоище... короче, баран с крепкой лобной костью начал командовать:
– Сейчас ты встанешь на колени...
Последняя фраза была явно липшей. Я вскочила на ноги и со всей силы швырнула в стену стул. После чего победно отломала от него ножку и заняла круговую оборону под недоумевающем взглядом Джулио, соображающего, почему я до сих пор не на кровати с раздвинутыми ногами.
– Когда в последний раз, – прошипела я, пригибаясь. – Один доктор-мудак сообщил мне, что мое колено не будет сгибаться, и наложил на здоровую ногу гипс, ему пришлось совершить срочную пробежку на два квартала по периметру, чтобы выжить! Причем, его спасал весь больничный городок!
Джулио попятился.
– А когда второй засранец предложил мне поиграть в бутылочку на раздевание, – шипела я, подкрадываясь. – То два табурета разлетелись в щепки о глупые головы предлагающих. И никто не ушел от железного прута из перил!
– Это не вписывается в наши правила! – заявил он мне, не дослушав душещипательную историю, как Денис неделю вытаскивал занозы из ушей, а Митька две недели всем доказывал, что это шишка, а не намечающиеся рога. Рявкнул: – Быстро подчинилась мужчине!
– А губозакаточную машинку и секатор с ножеточкой впридачу тебе не подарить? примерилась я к «шарикам для пинг-понга».
– Зачем? – мужчина, видимо, лихорадочно соображал, зачем ему нужна дома кобра вместо домашнего животного. Террариум, скорей всего, еще не отстроил.
– Губу обратно закатаем, а лишнее отрежем, – пояснила я, подбираясь ближе. Атакующая кобра в тот момент – и то была безопасней!
«Правильно, ребенок, – одобрительно сообщил моему мозгу Хаос. – Нечего примазываться к нашей семье!».
– Я сама разберусь, кто и где у меня семья! – рявкнула я и окончательно выбила Джулио из колеи. Но это не было моей конечной целью. Я намеревалась выбить из него ДУХ.
– Договоришься у меня! – отмер мужчина и схватил свою мухобойку. Оу! Прутик против лома?
– Ну, давай пофехтуем, – охотно согласилась поиграть я с ним в национальную русскую забаву «Эй, дубинушка, ухнем!».
– Ты никуда не денешься, шлюха! – пошел в наступление безумец. – Поставлю и будешь стоять... – присовокупил длинную нецензурщину.
Вот не люблю я, когда к женщине так паскудно относятся. Таких нужно учить на примере. Пришлось отоварить его по кумполу. Оказалось, что его колокольня звонит исправно и автономно. Потому что он выстоял.
Я пожала плечами. Черной работы я не боялась никогда. И стукнула его второй раз. Все уже пошло веселее. В смысле мы начали разминаться.
Я уже про себя вспомнила всуе и мужей... всех трех, и помянула вот этого, четвертого, а подмога все никак не шла. А вдруг я увлекусь? Что буду потом делать с трупом?
«Дерзай, ребенок, – морально поддержал меня приемный папа. – Они уже скоро будут».
– Осталось продержаться от заката до рассвета, – сжала я зубы, загоняя голозадого засранца в угол.
– Вот как ты мог так поступить со своими друзьями? – возмущалась я, примериваясь к игре в бильярд.
– Кто? Они? – Рыжеволосый, эта гнида зеленоглазая, издевательски рассмеялся. – Я никогда не был с ними на равных. Меня держали как слугу, на побегушках. «Джулио сделай это, Джулио принеси то!» – Его лицо перекосила гримаса: – Ненавижу! Пусть сдохнут, мучительно думая о том, как ты кричишь подо мной!
– Это не лечится, – фыркнула я. – Пока что мы в вертикальной плоскости! Кстати, я с некоторых пор не признаю Камасутру. Вредная книга. Столько увлекательного, что пока все попробуешь...
– Я все! – отбивался от меня Джулио. – Все попробую! Я тебя изуродую!
– Но у вас же запрещены издевательства над женщинами, – напомнила ему я. – Как и во всей цивилизованной галактике. Про Марс не знаю, врать не буду, а на Венере стопроцентно матриархат!
– А кто узнает? – насмешливо зафырчал зеленоглазый, еще пока не чувствуя запах своей смерти. Зря-я-я. – Ты не покинешь свой комнаты, будешь рожать в ней и подохнешь в ней же.
Даже так? С меня слетели последние остатки самоконтроля. Мне уже стало все равно, что там запрещено в цивилизованной галактике.
– Трупы твоих супругов я замурую тут же, в стене. – Осклабился, нажимая кнопку на какой-то брошке, наверное, амулете: – Чтобы не лишать тебя приятных воспоминаний...
Я оскалилась в ответ и зарычала.
В этот момент безумец совершил бросок и схватил меня за горло. И эта пакость начала меня душить!
– Попробуй только слово вякнуть, тварь! – выкрикнул рогоносец – на его лбу как раз наливался и расцветал дивными черно-лиловыми разводами крупный рог, уж никак не шишка. – Я тебя и полузадушенной поимею, слышишь!