Я очень холодно на них посмотрела. Практически безразлично. И так же отстраненно запулила каждому в голову по вазе:
– Джулио взять не захотел, так вам достанется! И начнем с вины!
– Маруся, – успокаивающим жестом поднял ладони травмированный в голову синеглазый. – Нас опоили...
– Хорошая отговорка, – невозмутимо ответила я, выдирая у стула еще одну ножку. Очень удобная. Где-то я уже это вроде слышала? Ах да, «если я проснулся в постели с голой бабой и ничего не помню... то ничего и не было!»
Мои сожители стояли и слушали меня, открыв рты. Захотелось предложить им их срочно закрыть. Вдруг ворона залетит? Белая. Мутант.
Я приняла боевую позу:
– Так вот, мазурики. Варианта два: бежать быстро или бежать медленно!
– А разница? – мужчины переглянулись и начали брать меня в клещи.
– Никакой, – чистосердечно заверила я их, дружелюбно помахивая остатками стула.
– В обоих случаях конец будет один – его не будет!!!
– Это жестоко, – набычился Филлипэ, получая по протянутым рукам.
– Зато справедливо, – не согласилась я. – И чувствительно! Счас я вам устрою тоже самое, что вы мне, но с помощью подручных средств. И после того, как выхожу вас и подниму со смертного одра, то, возможно, мы еще когда-нибудь станцуем «Лебединое озеро».
– Но нас опоили, – робко попытался выстроить свою защшу Эмилио.
На-а-аивный! У меня за плечами был Николя. Такие отмазки человек придумывал – закачаешься и рухнешь. Ей-богу, поверишь, что губная помада на трусах, причем с изнанки – это вражеские происки конкурентов.
– Да хоть обкормили! – отломала я еще одну ножку. Про запас. – Нечего в рот тащить всякую дрянь! А то: «А помнишь, Джулио, ту рыженькую крестьянку с большими дойками до колена?..»
– Ты подслушивала! – рявкнул Филлипэ, наружиниваясь для прыжка. – И выходила из комнаты!
– Да, – не стала я отрицать очевидное. – Тогда я еще могла ходить!
Они бросились на меня с двух сторон одновременно, но я тоже не дремала и отоварила их местной мебельной промышленностью. Причем, в запале пробежала по пеплу пару раз туда и обратно.
– Прости, Джулио, – с опозданием повинилась я, проскакав еще раз по кучке. – Если бы ты не лежал на самой дороге к светлому будущему...
– Ты с кем разговариваешь? – поинтересовался Эмилио, быстро вышвыривая из спальни все, что могло быть использовано против них. Хотела я им посоветовать, что в этом случае лучше всего начать с меня. Не стала обнадеживать...
– С другом вашим, – ткнула я в пепел. – В гости приходил. Замуж предлагал. Так пылко уговаривал, что сгорел от неразделенных чувств. Да вы ж все видели...
– Мы видели, что тебя нет на кровати! – заорал Филлипэ. Прибавил децибелов: – И что посреди комнаты бушует какой-то смерч!
– Мог бы уже научиться узнавать жену по завихрениям! – отрезала я. – Все же не первый день женаты!
– Не понял, – нахмурился Эмилио. – А причем тут ты и смерч?
– А не каждому дано, – фыркнула я. – У меня тут родственник в этом мире обнаружился. Интересный, надо сказать.
«Маруся, – прошелестело у меня в голове. – К мысли о тесте нужно приучать медленно и постепенно. А то было двое, а станет...»
«Сколько их станет, – зловеще перебила я. – Я решу, когда доберусь до топора! Будет обрезание без наркоза, переходящее в кастрацию до пяток!»
«Этому я тебя не учил! – пожурил меня Хаос. – Даже я не настолько бесчеловечен»
– «Яблоко от яблони далеко упало» – парировала я.
– Маруся... – Пока я думала, вся оставшаяся кроме кровати мебель с помощью мужей и слуг перекочевала в коридор. – С тобой все в порядке? – Эмилио вытащил какую-то склянку с густой черной жидкостью.
– Это что? – разглядывала я нечто весьма подозрительное, очень похожее на чернила по цвету, и на скипидар по запаху.
– Единственное противоядие от вируты, – очень ровным тоном пояснил Филлипэ.
Магдалена, поверь, оно нам досталось очень нелегко, – он потер ссадину на скуле. Мягко и со скрытой надеждой: – Может, все-таки примешь... на всякий случай? Ты не представляешь, чем рискуешь!
– В смысле, чтобы снова слечь? – взвилась я. – Но на этот раз уже с отравлением? – Запальчиво: – Вы хоть нюхали эту дрянь? Вдруг это не противоядие, а смазка для вашего антикварного рыдвана? И вы просто перепутали?
– Ты снова упрямишься, – уселся на кровать Эмилио и с тоской воззрился на меня, стоявшую на страже своей собственности. – И после этого ты считаешь себя разумной?
– Главное, – поучительно сказала я, облокачиваясь на ножку от стула. – Чтобы вы считали меня разумной. А с собой я как-нибудь сама разберусь. И вообще... Быстро предъявили мне свои печати!