– Подтверждаю! – немедленно отозвался Филлипэ.
С мужиками все как обычно: цветут и пахнут мылом и цветочным одеколоном. Гладко выбритые, подтянутые и сплошь довольные жизнью. Так и хочется сказать: «Съешь лимон!». Два раза.
– Что ты имеешь в виду? – снова поморщилась я, и попыталась посмотреть на него гневно, но наивно. Усилие стоило слишком дорого. Работающий глаз опять закрылся.
– Я имею в виду, дорогая, – скрипнула кровать рядом. К моей спине прижалось большое теплое тело. – Вчера ты всем поведала, что в вашем мире есть обычай пить из туфелыси невесты. После чего вы принесли шлем стражника и попытались повторить этот подвиг, потому как сапог, который вы нашли в загашниках, страшно вонял. И вы все отказались пить занюхивая.
Мои глаза сами открылись и самостоятельно выпучились наружу.
– И что? – жалобно спросила я, потягивая настой. – Я тоже отметилась на этом шлеме?
– Три раза, – не стал жалеть меня Филлипэ. – Ты заявила, что русские все делают три раза, если делают.
– Это была не я, – запротестовала я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Это вылезла наружу натура и взяла свое.
– Это было заметно, – миролюбиво согласился Эмо, многозначительно переглядываясь с Филлипэ. – Твоя натура была настолько деятельная, что ты научила девушек играть в... как его... боулинг, используя вместо кегель статуи гномиков из сада Амели, а вместо шара – каменное ядро, которое вы раскачивали все вчетвером.
– А где мы взяли ядро? – перешла я к самому главному.
– О-о-о! – хмыкнул Эмилио и посмотрел на меня внимательно. – Его вы оторвали с крыльца соседнего дома, подарив хозяину, который громко звал стражу, шлем, сапог и то, что ты назвала «на посошок».
– Какой ущерб? – простонала я, соображая, как мне все это выплатить. Ведь говорили же мне: «Вино, карты и девочки до добра не доведут!»
– Никакого, – заверили меня мужчины. – То, что Алекто потом под твои инструкции исполнила танец живота, виляя задницей, искупило все... Почти. Остальное мы доплатили.
Филлипэ поставил пустую чашку на подоконник и покосился на остывающие гренки. Я тоже на них посмотрела и позеленела, подавляя приступ тошноты.
– Мне стыдно! – трагически упала я обратно на подушки, вытирая холодный пот.
Похоже, меня неправильно поняли – вон какие физиономии у мужиков довольные, просто-таки всепрощающие папочки! Так вот, пускай не торопятся!
Устремив взгляд на трепещущие белоснежные занавески, продолжила:
– Мальчики, честное слово, мне очень стыдно. Но совсем не за то, что вчера вас чуть не прибила... – Громко и внятно, чеканя каждое слово: – А за то, что НЕ прибила, хотя очень хотела. – Мечтательно улыбаясь и закрывая глаза: – И мне бы дали за это очень маленький срок, потому что я не ведала, что творила!
– Вставай, солнышко, – проигнорировал мое чистосердечное признание синеглазый.
– Почему ты называешь меня «солнышком»? – подозрительно открыла я один глаз.
– Обычно это «дорогая, драгоценная и сладкая».
– Посмотри, – поднес ко мне небольшое зеркало Эмо.
– Мама! – отшатнулась я от изображения, хватаясь за сердце. – Это кто?!! Я?!
– Да, – подтвердил Филлипэ. – А что, непохоже?
– Что вчера было? – осторожно поинтересовалась я, ощупывая стоящие дыбом во все стороны волосы. Точно, как лучи солнца!
– Вы устроили себе день причесок, – охотно поделился со мной Филлипэ. – Слава богам, пришла Амели и отобрала у вас кинжалы, когда вы хотели побрить налысо Мэгер, чтобы продемонстрировать минимализм и благородную форму черепа.
– А мы больше ничем не воспользовались? – слабо прошептала я, в страхе подергивая ножкой и прикусывая зубами угол подушки. – Все живы?
– Все, – уверил меня Эмилио. – Остальное оружие вы уже просто не могли удержать в руках. – Погладил меня по голове: – И знаешь, что я тебе скажу, дорогая?
– А? – воззрилась я на него.
– Забудь, что хорошо воспитанная жена должна делать, – попросил Эмо. – Просто больше никогда не пей.
– Со всем остальным можно жить, – вздохнул Филлипэ, начиная распутывать мои колтуны. – Но с озверевшей пьяной женщиной... – он поежился.
– То есть, – вытаращилась я на них. – Для того, чтобы вы увидели во мне человека, мне просто-напросто было нужно напиться до состояния обезьяны?