Денису эта ее заява здорово не понравилась. Особенно последняя фраза.
Это, вообще, о чем?
Они подсчитали, сколько денег Яна должна перекинуть каждому из них на карту, и она встала, хотя еще и часу не прошло, как они приехали в ресторан.
- Вы можете оставаться, а я домой.
- Такси хоть вызови, - спохватился Денис.
- Уже. Пока вы бабло пилили. Все, счастливо. Если честно, надеюсь, больше с вами не увижусь.
- И чем это мы тебе так насолили? – вскинулся Антон.
- Пока! – она повернулась и пошла к выходу.
- Вот ведь сука!
- Да хрен с ней, - пожал плечами Денис и подозвал официанта: - Принесите нам еще по соточке.
Впрочем, просидели они без нее недолго. Накатили и разошлись. Говорить-то особо не о чем. Обсуждать Янку? Или проблемы орального секса? Была охота.
Из такси Денис позвонил Яне.
- И что это было? – поинтересовался он, когда после десятого гудка – специально считал! – она все-таки отозвалась.
- Да ничего особенного. Не бери в голову.
- Хочешь, приеду?
- День, я правда очень устала. И вообще… у меня месячные и живот болит.
- Ну, мы уже опытным путем выяснили, какое средство лучше всего помогает от таких болей.
- Денис, иди к черту! – разозлилась Яна. – Я в тот раз еле матрас отчистила. И вообще… ты можешь представить, что я могу просто не хотеть?
Он уже открыл рот сказать, что такого точно представить себе не может, но вовремя осекся. «Денис» - это был маркер. Как будто кошка дергает хвостом. Лучше не трогать.
- Хорошо, я понял, - он постарался, чтобы обида не пробралась в голос, но получилось не очень.
- Я позвоню, - сказала Яна чуть мягче. – Спокойной ночи… целую…
Все изменилось. Резко изменилось. Что-то такое проскакивало и раньше, до финала. Иногда после оргазма пробегало по ее лицу… удивление, что ли. Как будто не меня ожидала увидеть, открыв глаза. Первый раз я заметил это случайно. Потом специально наблюдал – если вспоминал, конечно. Обычно в такой момент совсем не до научных исследований. Убеждал себя, что все это чушь и бред. Если кажется – креститься надо.
Но после эфира в студии и дурацких посиделок втроем в ресторане она действительно стала другой. Резкой, дерганной, нетерпеливой. Злилась из-за ерунды.
Как-то раз я сказал ей, когда мы только разделись:
- Янка, тебе бы в порно сниматься.
Поза действительно была шикарная, от одного взгляда – глаза на лоб, член в потолок. Может, прозвучало грубовато, но раньше она на подобные шутки только смеялась. И сама отвечала в том же ключе. Но тут молча встала и ушла на кухню.
Сказав пару добрых слов, я пошел за ней. Она стояла у окна. Тонкая занавеска днем, может, что-то и скрывала, но в темноте была прозрачной, как стекло.
- Вот-вот, - заметил я, чувствуя, как закипаю. – Верной дорогой идете, товарищи. Пусть весь дом напротив на твои сиськи полюбуется.
Она обернулась и посмотрела на меня через плечо взглядом кобры, выбирающей, в какое место лучше вцепиться зубами. Расставила ноги и медленно наклонилась, опираясь локтями о подоконник.
А ведь очень даже неплохо получилось. И то, что нас могли видеть из окон напротив, только сильнее заводило. Как ни странно. Но я нутром чувствовал идущий от нее ледяной холод. Как будто снежную бабу трахал.
А потом мы с ней в хлам разругались. До такой степени, что я думал: это конец. Не удержался и ляпнул: похоже, ты поняла, что ошиблась с выбором, и боишься это признать. Как она ответила – лучше не цитировать. Но смысл и конечный пункт маршрута обозначила предельно ясно.
Если честно, в первый день была полная эйфория. Свобода! На второй обычный утренний стояк вызвал мысль, что, не будь я таким идиотом, это великолепие, вполне возможно, не пропало бы даром. Дальше – еще хуже.
К концу третьего дня я сдался. И набрал ее номер. К концу четвертого готов был ехать к ней и торчать на лавке во дворе, пока не выйдет куда-нибудь. В магазин. Или мусор выбросить. Еще через день она соизволила ответить:
- Ну и что тебе надо?
Я бормотал какие-то неуклюжие извинения, при этом ненавидел себя, ее и весь свет.
- Приезжай, - подумав, сказала она.
Прямо в прихожей…
Она сидела на тумбочке, где валялись всякие шарфы и перчатки. Упираясь затылком в полку. Закинув ноги мне на плечи. Впившись ногтями в спину. Уже потом я обнаружил глубокие ссадины, а в тот момент не чувствовал ничего. Только желание. Экстаз. Еще глубже, сильнее! И при этом понимал, что не я трахаю ее – жестко, грубо. Это она позволяет мне трахать ее. Потому что хочет именно так, а не иначе. И я – вслед за ней! – начинаю хотеть того же.