За стеклом — белесое марево. Тучи не тучи — обложение какое-то. Локатор чист. Лето. Весенние грозы отплескали, отшумели. Над нами цепь белоснежных гнутых облаков. Застывшее ослепительное шествие. Иногда верится, что всё это — твердь. Так и подмывает выскочить, постоять на тучке, пританцовывая. Можно, наверное, соорудить лыжи необычной ширины и легкости и бегать по такому полю в свое удовольствие.
— Как пассажиры, Андрей?
— Чувствуют себя нормально, командир. Не трясет. Жалоб нет.
— Вот и отлично!
Штурман протягивает бумажку с информацией. Прибытие… Скорость… Высота… Температура…
Опять в салоне смотрят на меня. Явление из кабины — порядковый номер «три». Болтанки нет, и пассажиры чувствуют себя молодцами и путешественниками, которым сам черт не брат. Паренек с портфелем снова улыбается. Надо с ним потолковать «за жизнь».
А пока есть время посидеть в третьем салоне у окошечка, подремать неторопливо. Девчонки разогревают походный обед в сотейниках, и от кухни приятно наносит куриным бульоном. И мы летим, летим, закрыв глаза, — парим над цветными квадратами далекой теплой зимы…
Вот так вспышка! Откуда? Взрыв!
Пассажиры повскакивали с мест. Молния? Горим?
— Оставайтесь, пожалуйста, на местах! Пристегните ремни. Ничего не произошло!
Кажется, правый движок задымил.
Арина уже здесь. Механик в первом салоне… Снижаемся. Почему так резко?
— Ничего опасного, товарищ. Абсолютно не опасно! Абсолютно!
Кажется, начинается тихая паника. Такое напряжение. Сидят, как на электрических стульях…. А лица! У меня такое же… Все? Не может быть! Не может быть. Не может… Я боюсь… Тупо подгибаются ноги. Спокойно! Здесь — дети и женщины… Спокойно, Андрей! Бог не выдаст, свинья не съест…
Не снижаемся — падаем! Тело — вверх, душа — в пятки… Противно, и ничего с этим не могу сделать!.. Пламени не видно. Сработали огнетушители. Почему мне показалось, что горим?
— Я вам сказал, дорогой товарищ, непредвиденная маленькая техническая неисправность. Совсем небольшая! Говорить о ней противно!
Кто предполагал, что попадем в такое молоко, где резвятся на воле шаровые молнии. Локаторы были чистыми, сам видел…
Инструкция! Чуть не забыл. В кабину скорее — уточнить. Мой люк — на кухне…
— Ничего опасного, уверяю вас. Небольшой электрический разряд. Как в школе, помните? Между электродами выщелкивается голубая искорка. Тут-тук — и нет ее.
…Это паника… Сидят, как раздавленные… Спокойно, Андрей! Спокойно! Наверное, у меня сейчас лицо утопленника… А девочки — спокойные на зависть и предупредительные, словно ничего не произошло.
Командир даже не обернулся, когда я вошел. Лешка — белее изолятора.
— Молния?
Ясно и так! И мы несемся вниз сквозь холодный пар, обволакивающий самолет… Шпарим… Лешка показал рукой. Разряд прошел через нос. Все локаторы и радио — вдребезги. Рванул движок, и еще что-то там произошло. Определить невозможно. Даже на земле причину ищут долго.
Лешка работает с землей по УКВ станции, а в руках у пилотов не штурвалы, а плуги с непомерным пластом тяжелой земли…
— Садимся, Андрей, на запасной аэродром. Земля уже знает. Предупреди девочек, пусть будут повнимательнее. Сам действуй по инструкции.
— Есть! Понял вас, командир!
Отвечаю, словно бы я еще в армии, от испуга, наверное. Поворачиваюсь и выхожу из кабины на сотни настороженных глаз.
Бегу на место. Нет, не бегу. Иду неторопливо, как прежде, чуть улыбаясь, и сам удивляюсь своей выдержке. И улыбаюсь не показно, не во всю ширь и наглядность, а вроде бы своим мыслям, незаметненько вроде бы.
Сейчас от каждого члена экипажа зависит, чтоб не гробанулись. И от пассажиров. Главное, чтоб не метались.
Мой люк. Вот так снижение! Что-то у них там еще кроме движка… Ух! Ноги подгибаются, тело — вверх… Надувной спасательный трап… Вот он… Спец, этот парнишка, — рядом. Помогает… Земля — вот-вот… Чувствую телом…
Весь третий салон уже на ногах. И со второго проталкиваются люди. Мой помощник, знакомый мой спец, усаживает всех на места, сдерживает в проходе людей. Земля уже рядом… Наверное, не выходит шасси, и мы летим без должного торможения…
— Слушай, парень! Открою люк, ты прыгай вниз. Принимай детей, женщин, лови всех. Только не убегай. Не убегай только… Прошу… Я тебе литр поставлю — выпьем. Не слиняй только — разобьются дети. Вот так сделаешь и так — трап раздуется. Но это когда трап — снаружи. Если надуешь сейчас — заткнет все ходы-выходы. Всю кухню. Ты понял, парень? Только не убегай…