«Две ударные пятерки основательно измотаны, играя в меньшинстве и подолгу оставаясь на льду в минуты численного преимущества. Перед перерывом тренеры выпускают на поле "систему" Мишаков – Ионов – Моисеев, Ромишевский – Зайцев. Но эти хоккеисты явно уступали по пониманию и умению вести игру и своим товарищам по команде, и большинству соперников.
Несколько раз систему выручает Коноваленко, но на девятнадцатой минуте пропускает отнюдь не "смертельный" бросок Хавела. Накопилась усталость у вратаря и дала себя знать в самый неподходящий для команды момент.
Забегая вперед, скажу, что непредвиденная задержка начала матча более всего повлияла на Коноваленко. Сыграл волжанин хорошо, по все-таки пропустил четыре шайбы, как говорят в таких случаях, "не выручил". Такого с ним не случалось после Олимпиады в Инсбруке ни разу».
Владимир Дворцов. «Хоккейный репортаж»
Игорь Ромишевский – самоотверженный парень, этого не отнимешь. Готов лечь под любой бросок. Но делал он это в описываемом матче как-то неудачно, постоянно закрывал мне видимость. А если ты не видишь момент броска метров с пяти, то среагировать на него практически невозможно. И ведь говорил же Игорю не раз: «Рем, не садись ты перед самым моим носом!» Не специально, разумеется, желая помочь, он делал все наоборот.
Мы проиграли и уже не надеялись вновь выйти победителями. Нам предстояла встреча с канадцами, а хоккеистам ЧССР – со шведами. Сомнений в том, что чехословацкие спортсмены одолеют команду Швеции, почти не было. Они на подъеме. До олимпийских медалей им один шаг. Даже не шаг, как мы считали, а шажок: очень слабо провели весь турнир скандинавы.
Наслушался я в свой адрес после проигранной игры много нелестных слов. Представлял себе, что напишут обо всем этом.
«Неверно было бы свое поражение относить лишь на счет неудачной игры нашей команды в обороне, слабой игры отдельных звеньев или волевого спада вратаря Виктора Коноваленко. Почти всегда, если одна команда играет здорово и побеждает, то другая – по единственной справедливой шкале оценок – играет слабо и проигрывает. Здесь победитель всегда заставляет побежденного чувствовать себя не в своей тарелке, не позволяет полностью раскрыть свои сильные стороны, наоборот, обнажает слабые места и умело ими пользуется. В победе чехословацкой сборной следует видеть не только наши слабости; скорее, следует быстро и верно оценить достоинства противника».
Анатолий Тарасов. «Хоккей грядущего»
Но перед матчем с чехословаками нас успокаивали шведские хоккеисты: не расстраивайтесь, мы не проиграем, вот увидите. Со шведами мы всегда ладили. И они действительно не проиграли: встреча завершилась вничью – 2:2. Узнав результат, решил, что играть надо мне – Зингер мог переволноваться, не выдержать. Пошел к тренерам.
– Играть хочешь? – переспросил Тарасов.
– Хочу...
Ждал, что сразу скажут мне, буду стоять или нет. Но после минутного молчания Чернышев произнес:
– Ты же знаешь, мы такой вопрос сами решить не вправе. Надо посоветоваться с ребятами.
О том, что все-таки мне доверено охранять ворота, я узнал только в раздевалке перед разминкой. Обрадовался, не скрою.
Это был «наш» матч! Да и счет встречи сам говорит об этом – 5:0. Вновь победа! Но меня она не особенно вдохновила. До самой Москвы не прошло недовольство собой.
В Шереметьеве меня встречали Валентина с дочерью, Миша Марин и наш горьковский фотокорреспондент Иосиф Соборовер. Тогда, по горячим следам, и появилось мое интервью в «Ленинской смене».
«Первый вопрос обычно: как настроение? Но задал я его неспроста. Думаю, если ответит "нормально", разговора не получится.
Виктор впервые, пожалуй, за долгие годы нашего знакомства на этот обычный вопрос не ответил своим обычным "нормально". Он сказал: "неважное".
– Почему же?
– Устал, и настроение плохое.
– Ну, давай поговорим подробнее. Как ты оцениваешь победу нашей команды?
– Победа трудная. Но не должна была быть трудной. За шесть лет я не видел турнира слабее, чем в Гренобле: и канадцы слабее, чем всегда, и шведы, и чехословаки.
– Ну а наша команда?
– И наша команда самая слабая за все годы, которые я провел в сборной.
– В чем же слабость нашей команды?
– Тройка Ионова – не тройка. Она играла плохо. За весь турнир забила всего одну шайбу – в последнем матче с канадцами. Наша тройка – торпедовская – сыграла бы лучше.
– Но вратарь больше связан с защитными линиями.
– И защитники играли хуже, чем всегда. Только Рагулин с Блиновым еще ничего. Ну и Кузькин в конце... А остальные плохо играли.
– А как играл вратарь?
– Тоже плохо.
– Виктор, в матче с чехословацкой сборной ты пропустил пять шайб. Тут были споры, сколько из этих пяти на твоем счету. Мы все думаем, что третья и четвертая.
– Нет, все пять на моем счету. Я сыграл плохо.
– А чем объяснить твою плохую игру?
– Этого я и сам не понимаю. Я всегда очень настраивался на все матчи. Говорят, что я никогда не волнуюсь, но я волнуюсь перед игрой каждый раз. А тут я был очень спокоен и очень уверен в себе. Чувствовал себя хорошо. Но почти 30 минут мы ждали начала игры. Ждать надоело. Задор весь пропал, и поэтому, я думаю, играл плохо. И после игры мне все сказали, что я проиграл этот матч. Тренеры меня ругали, ребята со мной не разговаривали, газеты, говорят, обо мне написали плохо. Настроение было неважное. Решили меня на матч с канадцами не ставить. Это я теперь уже узнал, что там было. Тренеры собрали капитана Майорова, его ассистентов Александрова, Зайцева, Фирсова. Спросили у них: кого ставить на матч с канадцами – Зингера или меня? Но я об этом их решении до начала игры не знал. Мне самому хотелось играть с канадцами.
– А не пугала ответственность?
– Канадцы – моя команда. Нам говорили, что мы не должны смотреть матч чехословаков со шведами, боялись что мы перегорим. Но, я думаю, мы перегорели бы еще больше, если бы этот матч не видели. Я смотрел его по телевизору. И когда узнал, что ничья, решил, что мне надо играть.
– В прессе промелькнуло сообщение о том, что ты просил тренера поставить тебя на этот матч, а сам чуть ли не плакал.
– Я плакал в жизни всего один раз. А тут я не плакал. Сказал, что сыграю хорошо. Не пропущу. И меня поставили.
– Как ты оцениваешь игру в матче с канадцами?
– Нормально.
...Я взял еще два коротких интервью. Первое – у старшего тренера сборной СССР Аркадия Чернышева. Чернышев сказал: "Коноваленко сыграл хорошо, но матч с Чехословакией он проиграл".
Второе интервью – у специального корреспондента "Советского спорта": "Коноваленко сыграл в этом турнире хорошо. Но что значит хорошо? Вся наша команда играла хуже, чем всегда, и Коноваленко сыграл, может быть, хуже, чем год или два назад. Но на фоне игры команды он был едва ли не лучшим игроком. Ругать его нет никаких основании, что я и не сделал, передавая репортаж из Гренобля о матче СССР – Чехословакия"».
М. Марин. «Коноваленко говорит по существу»
«Ленинская смена», 1968, 25 февраля