— Очень сложно поддерживать хорошие отношения, — плакался он, — когда другая сторона никак не хочет идти на компромисс.
— Подожди минутку… — ощетинилась Брук, уже готовая в драке защищать собственные интересы.
— Ну, милая, это же чистая правда, — перебил Мэтт, заметив в ее лице надвигающуюся грозу. Разогнать бы эти тучи поцелуями… — Я счастлив, что мы смогли угодить тебе с кольцом, — одновременно борясь со смехом и желанием, продолжал он. Уверяю, я буду выполнять каждое твое желание. Мэтт подмигнул Фелиции, жадно ловившей каждое его слово. — А во время медового месяца… Думаю, поедем в Грецию. Хотя, по правде сказать, с тобой я готов ехать хоть в Антарктиду.
— Как романтично, — вздохнула Фелиция. — Греция! Я ездила туда — дай бог памяти — в свой четвертый медовый месяц.
Брук почувствовала, как ее глаза медленно вылезают из орбит и она становится похожей на глубоководного краба. Салфетка под столом уже была изодрана в клочья.
— Мэтт, есть какие-то проблемы?
Мэтт тянул время и сосредоточенно возил ложкой по тарелке.
— Все в порядке, — наседала Фелиция, — нам можно сказать. Не хочется, чтобы вы чувствовали себя загнанным в угол.
Другими словами, Фелиция заставит дочь искать компромиссы? Интересно…
Он тяжело вздохнул.
— На самом деле ничего не могу сказать. Но хотелось бы вдвоем решить, где мы будем жить по окончании медового месяца.
Мэтт посмотрел па «фиктивную» тещу, ожидая поддержки с ее стороны.
— Вы же не собираетесь уезжать из Сан-Антонио?
— Вроде бы нет.
Брук ущипнула его за ногу. Мэтт начинал сомневаться, что девушка осознает производимый ее прикосновениями эффект. Чувствуя малейший контакт, Мэтт начинал пылать от желания.
Накрыв ее руку своей, дабы быть уверенным, что в течение беседы она не нанесет вреда куда более важным частям его тела, Мэтт коварно добавил:
— Брук хочет жить в своей квартирке.
— Что?! — Фелиция изумленно уставилась на дочь. Ее губы кривились в отчаянии. — Но почему?
— Ну… — глубокомысленно начала явно не подготовившаяся к такому повороту событий девушка, я не знаю. Мне это кажется правильным.
— Да? — деланно удивился Мэтт. — А мне ты говорила совсем другое.
Ее смущение переросло в дикую злость.
Мэтт сиял, как начищенная монета.
— Ты же сказала, что тебе неинтересны вещи, которые я могу купить. Ты хочешь, чтобы мы жили как обычные люди. На твою зарплату.
— Да, — нахмурилась Брук. — Мне нравится так жить. И это мой дом.
— Милочка, — содрогнулась ее мать, — тебе нужен собственный дом. В котором вы смогли бы жить и растить детей. Думаю, Мэтт с удовольствием построит для вас дом.
— Мама, я не хочу дом. Его слишком тяжело содержать.
— Но, дорогая, — схватилась за голову мать, — не думаю, что Мэтт заставит тебя натирать полы и полировать перила.
— Мама…
— Знаешь, детка, тебе нужно сходить к психоаналитику перед свадьбой. Можешь к моему.
— Мама, я психолог.
— Но детский. К тому же тебе нужна профессиональная помощь.
Откинувшись на спинку стула, Мэтт развлекался, наблюдая, как Брук кипит от злости.
— Я просто хочу помочь. Вам же нужны нормальные отношения?
— Ну… — мямлила Брук. «Помоги!» — молил ее взгляд, обращенный к Мэтту.
Каждый сам за себя, малышка! Он скрестил руки на груди. Видишь, как тяжело разочаровываться в тех, кого любишь? Кстати, ты же хочешь нормальных отношений, а?
Мэтт был уверен, что слышит, как Брук скрипит зубами.
— Да, мама, — выдавила она, — конечно нужны.
— О чем ты только думал? — возмущалась Брук.
— А что такое? !
Брук в отчаянии всплеснула руками.
— Как ты мог? Мы же договорились!
Они прогуливались по набережной. Фелиция решила, что молодым необходимо предпринять романтическую прогулку, дабы успокоить расшалившиеся нервы и все-таки прийти к компромиссу. Но романтическая прогулка с Мэттом — последнее, о чем мечтала в этой жизни Брук. Но что она могла поделать? Отказаться? Только не в этой ситуации.
На душе было противно. В желудке — тяжело.
Нервы, решила девушка. Хоть она и не невеста, но нервничает порядочно.
И виноват не Мэтт, во всяком случае, не его неотразимая сексуальность. Она не может испытывать чувства к мужчине, который оказывает такое давление, а затем нежно целует.
О, нет! Колени у Брук противно задрожали.
Все-таки ей нужны эти проклятые поцелуи. Ей нужен Мэтт. Внутренний голос — противный, но правдивый, — подсказывал, что больше всего на свете ей хочется пойти под венец с этим мужчиной.
Кажется, ей и правда нужно записаться на прием к психоаналитику…
— Предполагается, что мы скоро поженимся!
— Через неделю, если быть точным, — подтвердил Мэтт.
Брук в ярости схватила его за грудки и попыталась встряхнуть (разумеется, легче было бы сдвинуть с места бульдозер). Насыпь надежно защищала их от посторонних взглядов, поэтому Брук, не сдержавшись, закричала:
— Что ты делаешь?!
— Ничего.
— Заметно, — прищурилась она, пытаясь разглядеть в его глазах хотя бы намек на дальнейшие действия. Но ответ был так же далек, как и звезды, уже загоравшиеся на темпом небосклоне.
[Внезапно они заметили парочку, также облюбовавшую укромное местечко. Мужчина стоял спиной к насыпи и обнимал прильнувшую к его груди женщину. Они страстно целовались. Их неприкрытое желание потрясло Брук. Ей хотелось именно этого, причем с Мэттом! И не только этого. Она понимала, что у них были реальные шансы заняться любовью, но не только плотская страсть привлекала девушку. Она мечтала о надежных отношениях.
— Вот, что ты предлагаешь, — протянул Мэтт, притягивая ее к себе. Отвернувшись от пары, не прекращающей целоваться, он насмешливо переспросил:
— Так ты этого хочешь?
— Я…
Да, черт побери! Нет! Скажи «нет»! Давай, говори быстрее!
Но уже было слишком поздно. Мэтт завладел ее губами, ее дыханием, да в общем-то и жизнью тоже. Его поцелуй был глубок, эротичен и вызвал у Брук бурю эмоций, не поддающихся определению.
Она могла его оттолкнуть. И это было бы правильным решением. Но вместо того чтобы оттолкнуть Мэтта, Брук обвила руками его шею. Бороться с собой не было сил. В этом поцелуе она отдавала себя, чувствуя, как с этого момента их сердца начинают биться в унисон.
Внезапно Мэтт оттолкнул девушку. Со смятенными чувствами, еще не отдавая себе отчета в происходящем, Брук смотрела на него во все глаза.
— Ты же не хочешь жениться. — Ее голос дрожал. Ведь так?
Ее душа переполнялась эмоциями. Неужели придется выдержать этот фарс до конца? Сумасшествие какое-то.
— Послушай, — севшим голосом остановил ее Мэтт. — Я понимаю, о чем ты думаешь.
— Да? Сомневаюсь.
Как он может знать? У них нет ничего общего, и вряд ли они любят друг друга. Или любят? Он вообще может любить?
Безумные мысли роились в голове девушки.
Она и сама не была уверена в существовании любви, а уж тем более любви до гроба. Наверное, в связи с изменением гормонального фона она очень, гм… восприимчива.
Неужели невозможно взаимное чувство? Преданность? Верность?
Брук терзалась сомнениями. Ей приходилось видеть только неразделенные чувства и неудачные браки, разбивавшие сердца и калечившие судьбы людей. С ней этого не должно произойти.
— Ну, чего ты от меня ждешь?
— Извини? — Она отпрянула, обиженная резкостью его тона.
— Я знаю, ты злишься. А что я мог сделать? Разбить бабушке сердце? Снова уложить ее на больничную койку? Или еще хуже?
— Нет, конечно. — Брук прекрасно понимала, почему Мэтт отказался разыграть ссору, запланированную на сегодняшний вечер. Но что-то не давало покоя, подсказывая: у Мэтта могли быть известные ему одному причины не выполнять условий соглашения. — А тебе никогда не приходило в голову, что Элиза сама периодически разыгрывает спектакли?