Оба молодых человека очевидным образом имели друг на друга очень хорошее влияние; каждый в отдельности может быть никогда не пошел бы вперед, вдвоем же это им отлично удавалось: знания и симпатичность одного находили дополнение в энергии и бережливости другого.
На смертном одре старый врач простился с своей женой и обоими «молодцами»: кто увидел бы этих трех людей, слезы и печаль которых сливались с звуками хорала Мендельсона «так решено в Совете Божием», тот почувствовал бы, что это зрелище производит на него более глубокою впечатление, чем надгробная речь молодого пастора, восхвалявшего резким пронзительным голосом[25] вполне (впрочем) неизвестные ему дела покойного.
Нередко встречается в Берлине, что урнические молодые люди нанимают квартиру в семействе их друзей, где их рассматривают как членов семьи. Бывают матери, которые, зная об отношениях своих детей, часто в восторженных выражениях говорят о счастье сына, имеющего такого великодушного друга, — дочери, нашедшей такую отменную подругу; они предпочитают, чтобы их дети имели такие связи, чем чтобы сын бегал за девушками, дочь давала ухаживать за собою мужчинам. Одна мать, которая советовалась со мною относительно половой ненормальности сына, увлеклась в разговоре до такого замечательного (признания:[26] «я желала бы, чтобы и мой второй сын был равнополым»; случается, что друг любит сына семейства и любим дочерью, как иногда отношения между различными нормально-полыми и равнополыми членами одного и того же кружка запутываются самым курьезным образом.
Происходящие таким образом, заслуживающие внимания и изображения, драматические положения получают неожиданный интерес для психолога и писателя, которые посвящают себя изучению урнического характера людских отношений.
Я был знаком в Берлине с уранийцем, который женился на сестре молодого человека только для того, чтобы почаще и незаметнее находится вместе с ее братом. Этот брак, который не был браком в действительности, распался после нескольких лет — после того как нормальнополый брат лишил своего шурина (впрочем без злого намерения) всего его довольно крупного состояния.
Другой равнополый любил молодого человека, который находился в интимной связи с одной девушкой. Урнинг очень ревновал своего друга к этой девушке, также она не хорошо отзывалась об друге своего любовника, который имел для него слишком много значения. Сам же молодой человек не был верен своей подруге и доставлял ей также как и своему другу много горя своим легкомыслием. Эти оба не были до тех пор друг с другом знакомы. Но в одно утро девушка пришла к урнингу чтобы сообщить ему, что с его другом ночью приключилась большая беда. Общее попечение о больном сделала из них постепенно друзей. Тем временем между любовниками произошла ссора, в особенности девушка была очень рассержена и казалось, что им невозможно помириться, несмотря на то, что молодой человек снова чувствовал к ней влечение и не отставал от нее — она постоянно его прогоняла; наконец он обратился с просьбою помочь ему к своему другу; этот последний отправился к девушке и помирил их несмотря на то, что он про себя уже радовался, что эти столь мучительные для него отношения прекратились.
Я бы мог рассказать много таких и подобных им случаев, черпая свои рассказы из живого источника берлинской жизни; но перейдем от описаний жизни и быта отдельных Урнингов к описанию жизни и быта кружков Урнингов.
Если многие Урнинги живут по собственной охоте в одиночестве, которое легко осуществимо в столичном городе с его многолюдностью, если другие посвящают свою жизнь исключительно одной личности, — не меньше число тех, которые ищут общения с другими равнополыми личностями и кружками, к чему в Берлине представляется очень много поводов.
Можно только сожалеть о том, что многие Урнинги, которые делали бы честь всякому обществу своими познаниями и характером, доходят под конец до того, что они в нормальных обществах не чувствуют себя по себе: им делается все более тягостно выслушивать неискренние комплименты и выражения участия и в особенности частые обращения к ним с «дамскими тостами»; познакомившись с обществами, в которых они могут свободно вращаться и встречают взаимное понимание, они все более и более удаляются из других кружков.
Общественная жизнь, которую урнинги ведут между собою, происходит в Берлине в разнообразных формах, как в замкнутых кружках, так и в общедоступных. В каждое время года, но в особенности зимой, собираются общества равнополых для равнополых.