«Высокоуважаемый Господин.
Имея в виду Ваше намерение придти на помощь людям несчастным от рождения и вследствие § 175, я позволяю себе обратится к Вам со следующими вопросами; от ответов на них зависит благополучие или несчастие двух людей: "можно ли надеяться, что упомянутый параграф в течение этой зимы (будет поставлен на очереди и) пройдет в чтении в имперском парламенте и верите ли Вы в возможность отмены этого закона?" Мой очень близкий родственник[69] принадлежит к этим несчастным. Это высокоодаренный молодой человек, умевший заслужить в высокой степени уважение своих сограждан, в особенности своих товарищей и начальников, своим честным, добрым характером и нравственной чистотой своей жизни. Благодаря своим значительным познаниям, он скоро сумел достать себе верное доходное общественное положение; но фатальность приблизилась к нему в виде отвратительного вымогателя. К сожалению он был настолько слаб, что поддался искушению. Это ему стоило тысячи и в тоже время его здоровье было расшатано вследствие постоянного страха и опасения разоблачений; чтобы уйти от срама, он принужден был покинуть все — родину, родителей и положение. Сперва он неоднократно пробовал получить сходное с прежним, положение в Швейцарии; не успевши в этом, не имея документа о своей родине, он решился выселиться в Америку. Там он намеревался посредством железного трудолюбия и серьезно-нравственной жизни основать себе новую профессии, которая раньше того ему была недоступна; с этой целью он выдержал уже несколько экзаменов. Но вследствие многих встреченных им на этом пути препятствий, он потерял смелость (продолжать борьбу); теперь он возлагает самые большие надежды на отмену пресловутого параграфа, Тем временем его отца похитила смерть без того, чтобы его единственный сын был в состоянии присутствовать при его смертном одре; мать же его осталась одна со своею сердечною скорбью, с вечною тоскою по своему доброму несчастному ребенку, что доводит ее часто до отчаяния. Она была бы Вам, Высокоуважаемый Господин, обязана безграничною благодарностью, если бы Вы были в состоянии внушить ей надежду на исполнение этого ее величайшего желания или вообще подать ей какой нибудь добрый совет».
Таково письмо матери. Кому не придут на ум по поводу этого и сходных ему случаев слова Гёте (в «Коринфской невесте»): «здесь не приносятся в жертву ни ягнята ни быки, а неслыханные человеческие жертвы».
Мы пришли к концу нашего странствования и я благодарен читателю, который следовал за мной на таком продолжительном расстоянии, на котором наш путь вел через так много мрачных пропастей человеческого падения, но и чрез некоторые высоты. Раньше, чем расстаться, позволь сообщить тебе еще о двух событиях прошедшего и настоящего и по этому поводу задать тебе вопрос.
Был некогда князь — епископ Филипп, имевший резиденцию в древнем городе Вюрцбурге на Майне. Это было в годы 1623–1631. Летописи с прославлением упоминают, что он в течение этих 8 лет приказал сжечь 900 ведьм. Он поступал так во имя Христианства, во имя нравственности, во имя закона и умер, воображая, что он совершил доброе дело.
Мы же знаем, что не было никогда ведьм, и нами овладевает глубокий ужас, когда мы вспоминаем об этих бесправно осужденных женщинах и матерях.
В нашем добром городе Берлине живут два духовных лица по именам Филипс[70] и Рунце. Они утверждают, что они проповедуют учение самого высокочтимого учителя, который сказал эти слова народу: «кто из вас свободен от вины, брось в нее первый камень».
Как их предшественники видели в хромых отмеченных, в душевнобольных одержимых и в поветриях наказания неба, так они видят в равнополых — преступников, они называют нашу борьбу за равнополых «безбожным бесстыдством» (11-й Окружной синод Берлин. 17 мая 1904).
Они мнят сделать такое же доброе деяние, как некогда князь-епископ Филипп, требуя строгих наказаний, состоящих в лишении свободы, для равнополых.
Теперь продумай, что я тебе рассказал о берлинских урнингах, — я тебе ручаюсь, что все это соответствует истине, — взвесь это твоим рассудком и твоим сердцем и реши, на чьей стороне более истины, более любви, более права, — на стороне ли тех мужей церкви, которые наверно считают себя очень свободными от вины, иначе бы они не бросали столько камней в равнополых, или на стороне тех, которые не хотят, чтобы число жертв человеческой безрассудности увеличилось; они желают сообразно результатам научных исследований и самонаблюдениям многих тысяч людей, чтобы наконец прекратились непонимания и преследования, которые будущим поколениям, когда они на них оглянутся, внушат такое же глубокое чувство позора, какое внушают нам процессы ведьм, возбужденные Филиппом, воинствующим Франконским епископом.
69
Примечание (автора). Как эта дама сообщает во втором письме, в этом близком родственнике следует видеть ее сына. Из двух вымогателей один (отец) приговорен к 2 годам 9 месяцам тюрьмы, второй (его 20-летний сын, «друг» убежавшего) к 1 году 9 месяцам.