Вернувшись в Англию, я твердо решил научиться говорить и понимать тайский язык. Поэтому когда я вернулся в Таиланд на свой третий продолжительный срок, я уже мог поддержать разговор на тайском и большую часть времени понимать, что было сказано и показывать, что я понял. Время и усилия что я потратил на изучение языка привели к важному прорыву в исследовании: тайская семья пригласила меня пожить сколько мне угодно в их доме. Их дочка была катоем (Акон, так звали ее в детстве, но Даенг — тем кем она стала позже), которую я встретил в одном из кабаре в городе. Это произошло благодаря сочетанию трех вещей — взаимного увлечения театром и танцами, естественной отзывчивости Даенг и ее открытого характера и моей способности говорить на сносном тайском — все это привело к такому добровольно предложенному приглашению, которое я сразу принял.
Другим плюсом, которым я мог воспользоваться в этой счастливой возможности, был большой запас времени. У меня оно было и поэтому я остановился в семье примерно на два месяца, едва встречаясь или разговаривая с другими фарангами все это время. По некоторым интересным причинам запрет на общение с другими фарангами был негласным условием при приглашении меня в дом, в котором жили Отец, Мать, Бабушка, Даенг и mat ban, горничная. Это был большой дом по тайским меркам, расположенный в состоятельном районе Чианг Мая, и в дополнение к обычной семье здесь был постоянный поток «дядей», «теть» и «двоюродных родственников». Я использую кавычки, потому что в Таиланде эти термины трактуются широко, часто относясь к близким друзьям, которые не являются родственниками по крови или со стороны мужа/жены. У Даенг было много друзей, большинство из которых были катоями, среди них была Мали. Другие два катоя жили в доме не на постоянной основе, а остальные были частыми гостями.
Скептик может возразить, что само присутствие постороннего человека в такой ситуации могло изменить ежедневные ритуалы и ход вещей и могло даже вызвать желание притворяться — например, преувеличивать истории и оценки. Но жизнь в доме выглядела в целом как нормальная. Отец был архитектором с неполной занятостью и экспертом по древним зданиям в юго-восточной Азии. Мать вела курсы по северо-тайской кухне и собиралась открыть пекарню в доме, а бабушка помогала mae ban по домашним делам, а в остальное время смотрела телевизор. Более того, будучи равноправным членом семьи, часто я мог осторожно проверять истории отдельных лиц на подлинность, слыша подтверждения у других членов семьи и друзей.
Меня радушно приняли в доме традиционным тайским гостеприимством, приглашая разделить то, что походило на банкет. Это не выглядело чем-то необычным, поскольку в большинство вечеров друзья Отца, в основном работающие люди и государственные служащие, садились за обеденный стол и наслаждались готовкой, за которую Мать пользовалась хорошей репутацией. Следующие месяцы я наслаждался тайской кухней, которой я никогда раньше не пробовал до этого. Мне показали мою комнату. В ней был маленький стол, с которого все убрали, чтобы я мог воспользоваться им для работы. Моей единственной жертвой стала определенная утрата личной свободы в том понимании, что как от члена семьи от меня ожидали, что я буду разделять пищу с семьей и в общем приму участие в семейной жизни. Еще от меня ожидали, что когда я не занят работой, я буду помогать Даенг как собеседник/учитель и помогу ей улучшить знание базового английского языка. Таковы были условия сделки. И конечно все свое время мне нужно было практиковать свой тайский. Даенг в это время выступала в двух шоу каждый вечер в разных частях города, так что все мои вечера, как и мои дня, были расписаны.